Неисчерпаемый источник: беседы о единстве с Богом и ближними

Ведь это великое дело — сказать: я люблю! А что значит люблю? Хорошо себя чувствую? Люблю может означать, например, что я дам пощечину тому, кто стоит передо мной, может означать, что я должен на что-то ответить ему нет. Мать, например, может иногда сказать ребенку:

— Нет! Ты женишься не на той, которую выберу я, а на той, которую выберешь сам. Хоть мне от этого и больно, хоть я и чувствую, что выходит не по моей воле, но я люблю и потому делаю это!

Говорить о любви легко, но иногда мы не знаем, что значит любовь. Любовь — это и сделать замечание тому, кого любишь, и поправить его, хоть чувства и мешают тебе делать ему это замечание: тебе хочется его все время ласкать, говорить только хорошие слова, оказывать ему любовь.

Чистая любовь — это когда-то ласка, а в другой раз и упрек, когда-то тросточка, на которую можно опереться, а в другой раз дубина, выговор, нагоняй. Любовь — это когда-то молчание, чтобы ничего не сказать из любви, а в другой раз многое сказать из любви, утешить, поговорить.

В любом случае, когда человек любит, он обычно чувствует себя прекрасно, чувствует, что его жизнь необычайно полна, и все вокруг обретает смысл и красоту. Но кто из нас может сказать, что он в нашу эпоху любит? Мы ведь сейчас испытываем такие трудности в общении…

Мы смотрим друг на друга как на угрозу

Что после нас останется на этой планете? Что останется в самом конце? Ты это понял? Что? Все мы покинем эту землю и, уходя, будем говорить: «Ах, если бы я мог пожить еще! Чтобы полюбить, чтобы сделать то, чего не сделал. Ведь я, безумный, не прощал, не целовал, не обнимал тех, о ком думал, что они плохие, что они виноваты передо мной, что они меня раздражают».

Кто тебя раздражает? Разве ты не понял, что в конечном счете главная причина всех твоих проблем — ты сам, неудовлетворенность твоей души, что ты не привел в порядок то, что у тебя в душе, что внутри у тебя неразбериха, все запутано, неуравновешенно и т. д.? И ты взрываешься, мол, один перед тобой виноват, другой виноват, и не можешь полюбить.

Как-то один человек сказал мне:

— А может, я душевнобольной? Может, у меня психологические проблемы?

И я ответил ему:

— А у кого их нет? Разве мы не все слегка тронутые? Не все слегка помешанные? Просто мы не поняли, как нам полезно любить друг друга.

Однажды я служил святую литургию, и надо было проповедовать. На утрени служащий священник сказал мне, о чем бы он проповедовал, если бы я не пришел. И я подумал: вот, мы служим святую литургию — таинство любви, таинство единения. Бог на земли, люди на небеси, единение между земным и небесным, и все то прекрасное, о чем мы говорим: весьма богословские, духовные, очень поэтичные, страшные вещи. И вот сейчас приходит этот человек, и я чувствую, что он представляет для меня угрозу, что я нахожусь в опасности, что если сегодня он начнет проповедовать, то я буду без дела стоять в углу и со мной что-то случится.

А почему я так подумал? Потому что не осознал единства своей души с его душой. Не осознал, что его достижения, успехи и радость отразятся и на мне, что он и мне что-то даст.

Мы смотрим друг на друга как на угрозу. Ты это понял? То есть когда ты преуспеваешь, я буду тебе завидовать, а когда буду преуспевать я, завидовать мне будешь ты. Мы не поняли, что мы все — лучи, исходящие из одного и того же Солнца, что мы дети Одного и Того же Отца, что мы братья и, по правде, твоя радость должна быть моей радостью. Если бы мы ощущали это единство и понимали, что нет ничего, что бы разделяло нас, то какая была бы разница!

Разве этот священник не говорил бы о Том же Боге? Конечно, он сказал бы это другими словами, в других выражениях, используя наверняка и другой словарный запас, но ведь нас объединяет Один и Тот же Бог, мы причастились бы Того же Христа. А я этого не ощутил в ту минуту и отсюда понял, как же трудно полюбить. И задумался об этом единстве: а ведь в конце концов он тоже — мой брат. И не важно, старше он или моложе, разве мы оба не люди? Разве Бог не любит и его? Разве Бог не любит и тебя? Разве он не появился на земле из ничего, так же как и ты? И не уйдет и не ляжет в землю, как и ты?

Разве это все не должно нас объединять? У нас ведь общий Бог, общий Святой Потир, и нам подобало бы иметь и общую любовь. Если мы ощутим единство между собой и не будем отсекать связей друг с другом, то перестанем смотреть на другого как на угрозу. Ведь нам никто и не угрожает, просто мы так думаем.

Например, объявляют конкурс на должность в каком-то министерстве, и твой ребенок хочет в нем поучаствовать. Ты этого тоже хочешь, но этого же хочет и соседский ребенок. И любовь между вами продлится только до того момента, когда объявят результаты. А когда ты увидишь, что чужой ребенок занял ту должность, о которой ты мечтал для своего чада, тогда ты уже будешь ощущать себя немного иначе, разве не так? Как же трудно тебе будет тогда возрадоваться!

Любовь и единство