Неискренне ваш

Подчинившись внезапному порыву, Саша поднялась на ноги и, легонько покачиваясь, пошла вперед, ориентируясь на Луговую, как танкер на береговой маяк. Все, что случилось потом, можно было объяснить только смятением чувств, в которое привел ее поцелуй с Гороховым. Казалось бы, всего один короткий поцелуй, но он перевернул Саше всю душу.

– Добрый вечер, Светлана Кирилловна, – прокричала она, остановившись неподалеку от директора по персоналу.

– И вам добрый, Зимина, – ответила Луговая, глядя на Сашу совиными глазами. Ресницы у нее от природы были светлыми, но она не подкрашивала их, возможно, гордясь таким своеобразием.

Музыканты как раз решили сделать перерыв: они начали складывать инструменты, и вместо рева бронтозавров из динамиков полилась чудесная старая песня в исполнении Дина Мартина.

– Светлана Кирилловна, у вас не найдется для меня немного времени? – все еще по инерции прокричала Саша.

– Найдется, – ухмыльнулась Луговая, переглянувшись со своими товарками.

Саша знала, что одну зовут Валентина, а вторую Алевтина. И они были скорее не подругами Луговой, а ее свитой.

– Я распоряжаюсь временем, а не оно мной, – заявила Луговая и мотнула головой, показывая, что Саша может сесть на свободный стул возле нее.

Луговой было около сорока, но время, кажется, действительно подчинялось ей. Выглядела она молодо и свежо. Однако когда она перекинула свою тугую косу из-за спины на плечо и пару раз хлопнула белесыми ресницами, то удивительным образом напомнила Саше крысу.

Пытаясь не думать об этом сходстве, Саша уселась на указанный стул и тоже попыталась закинуть ногу на ногу. Однако ее платье оказалось слишком коротким для такой роскоши, пришлось, как обычно, соединить коленки, словно пай-девочке.

– Не дергайтесь, – приказала Луговая. Как будто Саша была лягушкой, прикрепленной к лабораторному столу и подготовленной к расчленению. – Сидите смирно. Что вам от меня нужно?

Саша сдвинула брови, наклонилась к ней и со всей возможной серьезностью ответила:

– Хочу, чтобы вы научили меня коварству.

Валентина и Алевтина, глядевшие на нее с любопытством, переглянулись. Первая была высокой блондинкой, вторая низенькой брюнеткой, зато выражение лиц у них оказалось совершенно одинаковым – надменным и брезгливым.

– Разозлились из-за того, что не получили должность? – спросила Луговая, поигрывая бокалом с шампанским, со дна которого поднималась ленточка пузырьков.

– И это тоже, – кивнула Саша. – Но в первую очередь, хочу отомстить Кире. Она должна быть сильно наказана, очень сильно. Она такое мне сделала!

– Неужели? – спросила Луговая без тени иронии.

– Я сплю и вижу, как бы стереть Киру в порошок. Но не знаю как. Прошу вас, примите меня в свой клуб!

– В какой клуб?

– В ваш, – Саша обвела рукой ее саму, Валентину и Алевтину. – У вас же свой закрытый клуб коварных женщин. Пусть вы так себя и не называете, но это сразу понятно.

Луговая критически осмотрела Сашу, будто прикидывала, верное ли она принимает решение, после чего сказала:

– Предлагаю вам, Зимина, поговорить об этом завтра, на трезвую голову.

– Нет-нет! – запротестовала Саша. – Я не могу ждать так долго. Сейчас схожу умоюсь и вернусь. Вы ведь не уйдете?

Она действительно отправилась умываться и долго плескала себе в лицо ледяной водой, после чего пришлось доставать салфетки и стирать косметику. «Кому какое дело, как я выгляжу, – резонно рассудила она. – Все уже пьяные». Потом она обратилась к официанту со слезной просьбой, и он принес ей целую кружку черного кофе, горячего и сладкого, как Сашина будущая месть. Саша глотала его, обжигаясь, и думала о том, что мужчины, вероятно, правы, и алкоголь порой помогает решать самые щекотливые вопросы. Если бы она не напилась, ни за что бы не отважилась соваться к Луговой с разговорами.

Тем временем праздник постепенно затихал, народ разбился на группы, вместо музыкантов на сцене появились артисты разговорного жанра. Саша проверила, понимает ли она их шутки и с удовлетворением констатировала, что – да, понимает. Немного похохотала вместе с залом, потом устроила себе тест – с закрытыми глазами дотронулась рукой до кончика носа и удовлетворенно крякнула. Прикончив кофе, на всякий случай отыскала Винтовкина, который некоторое время назад – сразу после пунша – показался ей настолько привлекательным, что она готова была отбить его у Антиповой. Сейчас Винтовкин танцевал что-то вроде твиста, был потным, мятым и выглядел совсем неаппетитно.

– Я протрезвела, – вслух сказала Саша и отправилась к Луговой, размышляя, не поднимут ли ее на смех.

По пути ее пыталась зазвать в свою компанию Таня Ясенева, но Саша только отмахнулась. Как она может веселиться после того, что случилось сегодня в больнице?

– Светлана Кирилловна, – сказала она своим обычным голосом, возникнув перед директором по персоналу. – Можем продолжить.

Увидев Сашу, Луговая даже не усмехнулась. Это вселяло определенные надежды. Отослав Валентину и Алевтину, она усадила Сашу напротив себя и, глядя ей в переносицу, произнесла:

– Я ничего не делаю просто так.