Неискушённо мудрые

— Не понимаю, как это может быть, — ответил кролик.

— Поймёшь, поймёшь! — заверила его сова, готовя своё отсутствие. — Я прослежу за этим.

7. Как Оно Есть

— Как Я могу любить тебя? — сказала сова кролику. — Я есть то, что ты ЕСТЬ.

— Неужели? — ответил кролик, изящно обгрызая одуванчик.

— Как ты можешь ненавидеть меня? — продолжала сова. — Ты есть то, что Я ЕСТЬ.

— Никогда не замечал этого, — сказал кролик задумчиво.

— А как может быть иначе? — сказала сова. — Чем бы мы ни были — Я ЕСТЬ.

— С каких пор? — спросил кролик. — Это случилось недавно?

— Так было всегда, — ответила сова, — «Времени» нет.

— Тогда где это случилось?

— Везде. «Пространства» нет.

— Значит, мы действительно одно? — обрадовался кролик.

— Разумеется, нет, — оборвала его сова, — нет никакого «одного».

— Тогда что есть? — спросил кролик нерешительно.

— Ничто! — сурово заявила сова.

— И что? — спросил кролик озадаченно.

— И то — жизнь! — сказала сова, хлопая огромными крыльями и щёлкая клювом. — Как говорят Мастера: «Когда я голоден, я ем, когда устал — сплю!»

8. Дома

— Эта модная привычка «жить и умирать» довольно утомительна! — вздохнула сова, устало потягивая крыльями.

— А мне нравится, — ответил кролик.

— Ты имеешь в виду, я полагаю, что думаешь, что тебе это нравится.

— А разве может быть иначе?

— Думание — всего лишь концепция в расщеплённом уме, — сказала сова. — В этом нет ничего истинного.

— Но я и правда счастлив, — настаивал кролик.

— Чепуха, чепуха, — бросила сова, — нет никакого «тебя», чтобы быть чем-то, и нет никакого «чего-то», чтобы ты мог им быть!

— Жаль, — вздохнул кролик, — а я всегда думал, что есть.

— Думал! Думал! — воскликнула сова с неодобрением, повернув голову на девяносто градусов. — Бесполезная привычка, повсеместно порицаемая Мудрецами.

— Кто такие эти Мудрецы, которые не дают себе труда думать, и как они мудрят?

— Те, кто постиг, — объяснила сова коротко, — являют собой переход в более высокое измерение.

— И что же это такое?

— Дальнейшая область размерности — видения, — объяснила сова.

— И как это действует? — спросил кролик.

— Концептуализация там исключена, — сказала сова. — Расщеплённый ум, таким образом, целостен.

— И что это даёт? — спросил кролик.

— Они видят прямо, конечно же, — ответила сова, повернув голову обратно и уставясь на кролика своими сияющими глазами, — и тогда, конечно же, «они» отсутствуют.

— И что? — задумчиво пробормотал кролик, чувствуя лёгкое беспокойство. — Я имею в виду, что тогда присутствует?

— Присутствует? — спросила сова. — Как что? Всё, конечно!

— Всё? — воскликнул кролик, подскочив от неожиданности. — Как такое может быть?

— В моё концептуальное отсутствие, — заухала сова, — всякому и каждому рады ЗДЕСЬ, где я ЕСТЬ, — и где они будут Абсолютно дома!

9. К-ко-о-му-у

— Иногда мне интересно, — сказал кролик, — почему ты предпочитаешь луну солнцу?

— Профессиональная привычка, — ответила сова. — Когда Я сияю прямо через дневной свет, другие делают то, что должно быть сделано. Когда Я сияю непрямо через лунный свет, я сама присматриваю за вещами.

— Вещами — вроде тебя? — предположил кролик, шаловливо подпрыгнув в воздухе.

— Все «вещи» — это проявления того-что-есть-Я, — сказала сова сурово, — растянутые в концептуальном пространстве-времени в интегральном уме.

— В самом деле?! — сказал кролик, пробуя сочный листочек клевера. — Должно быть, им от этого очень хорошо!

— Рада, что ты так считаешь, — ответила сова, — но в относительности, когда мой ум расщеплён, также должна присутствовать видимость страдания. Если бы позитивное и негативное были равны, они бы уравновесили друг друга, и результатом стало бы равновесие, то есть воссоединение.

— Так вот почему мы страдаем! — сказал кролик. — Вот почему существует несчастье!

— Не существует ни счастья, ни несчастья, — ответила сова. — Не существует взаимозависимых противоположностей. Это концептуальные суждения, уничтожающие друг друга во взаимном отрицании.

— Тогда что они такое? — спросил кролик.

— А что такое ты? — ответила сова. — Что есть всё чувственное восприятие, всё познание, суждение, различение?

— То, что делает это, я полагаю, — предположил кролик, — я, например.

— В этом случае ты лишь воспринимаемое, — заухала сова, — просто объект в уме.

— Тогда что воспринимает воспринимаемое? — спросил кролик.

— Я, — ответила сова. — Я, всегда Я.

— И к кому или чему относится это «я»? — осведомился кролик, в раздумье подёргивая носом.

— К кому или чему? — переспросила сова. — Сказать тебе?

— Да, пожалуйста! — попросил кролик.

— Хорошо, — сказала сова, — слушай и услышишь. — Она расправила крылья, вытянула шею, и лес загудел эхом её громогласного ответа. — К-ко-о-му-у, к-ко-о-му-у, к-че-му-у-у!

10. Я, кто есть ничто

— Если бы ты сказала это просто, — заметил кролик, — возможно, я бы и смог понять.

— Просто что? — спросила сова.

— Просто сказала бы это в десяти словах.

— И шести достаточно, — резко сказала сова.

— Ну тогда в шести, если шести хватит.

— Шести слишком много, но тебе они нужны.