Неисповедимы пути Господни! Или, эталон женской красоты!

Тачек, таких на которой это Цыпа в отдел прикатила, я даже в зарубежных кинофильмах не наблюдал. Не то, чтобы в обычной жизни и у рядовых обывателей.

Как мне потом знающие люди объяснили – это был МАЙБАХ. Так этот германский аппарат называется. А о его цене, я сейчас даже говорить не хочу, стесняюсь. Нам ,чтобы такую приобрести, надо всем нашим коллективом, без выходных, проходных и отпусков лет 5-6 впахивать, как папа Карло. Да и то на 100% не дам гарантии, что заработаем.

Что и говорить, девочка была особенной, породистой и исключительной. Типа яйца Фаберже или колье Екатерины Медичи.

Мне именно такого типа женщины всегда и нравились. Но столько денег, чтобы с ними подружиться , у меня отродясь не было. И чтобы вы понимали, не присутствовало в ней никакой вульгарщины, той что свойственна нашим доморощенным Василисам Прекрасным и Прехитрым.

Никаких тебе накладных ногтей, пирсинга, колец в носу или шикарных красных ботфортов из искусственной кожи дикого бизона. Даже безрукавки, из синтетического леопарда, сшитой на Ульяновской швейной фабрике «Красный партизан», и то не было!

Все очень простенько и со вкусом, но отнюдь не дёшево. Это уже потом, спустя годы, начинаешь понимать сколько может стоить такая простота. Ну ,наверное, ещё и потому, что очень она на Орнеллу Мутти была похожа. Ну прямо родные сестры.

Да-да! Не удивляйтесь! На ту самую кинодиву из итальянской комедии, где Андриано Челентано полночи дрова колол, пытаясь излишнее напряжение… И…

Ну вы понимаете. Хорошее такое кино, реальное, и если мне память не изменяет, то оно «Укрощение строптивого» называется.

Вот она то, и была точной копией этой самой укротительницы, из нашумевший, в свое время картины.

Глава 5. Ода Прекрасной Даме.

В общем. Полюбовался я со стороны, на красоту эту неписаную со своего окна, на втором этаже нашего отдела. Посмотрел, значит, и только хотел уже ствол из сейфа в кобуру переложить…Обернулся — глядь, а она уже у меня в дверном дверном проеме маячит. И когда только все успела?

От неожиданности, я даже опешил малость, а она тем временем, грациозно так прямо в кабинет заплывает и к столу, шасть!

А походка — прямо как у той царевны-лебедь, из сказки про царя Салтана. «Грациозна, величава, выплывает словно пава, месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит». Про звезду и месяц это я конечно загнул. Или лишку двинул. Но впечатление от неё, было именно такое!За точность в изложении стихов, тоже ручаться не стану, давно уже сказки Пушкина не почитывал. Всё как-то не до того, суета сует и сплошное томление духа. А если честно сказать, так рутина заела, что про прекрасное забываем.

Мне стихи Пушкина, всегда, с самых малых лет нравились! Гений!!! По-другому и не скажешь.

Люди, те что покультурнее и с тонким вкусом в восприятии всего прекрасного, его произведения особенно ценят и понимают. А все это происходит от того, что у нас с Александром Сергеевичем очень уж много общего.

В сущности мы с ним очень близкие люди и по духу, и по устремлениям. Одинаково чувствуем и понимаем все то возвышенное, что заложено матушкой - природой, в каждой встреченной нами женщине. А одинаковые сопереживания всегда сближают даже очень разных людей. Тут уже не поспоришь. Ни больше— ни меньше, не отнять и не прибавить.

Глава 6. Размышления вслух

В кабинете, когда это Ляля появилась, сразу словно света прибавилось.

Примостилась, она, на старый колченогий стульчик, стоящий у моего обшарпанного стола, один бог знает с каких времён, и таким бархатным голоском спрашивает:

— Извините, это ваш отдел занимается расследованием убийств и особо тяжких преступлений? - и, томно, так. - Может быть я дверью ошиблась? А если всё верно, то могу я к вам за помощью обратиться?

Нет, как вы себе все это представляете? Она, и, вдруг, лично ко мне за помощью!? Я, конечно, не Андриано Челентано, но тоже не пальцем деланный. Хотя у меня не то что своего Maserati, а даже Москвича паршивого, никогда не было. В скором времени я тоже планировал обзавестись достойным лимузином. Жаль,что пока как-то всё не очень-то и складывалось.

Что же до нашей оперской десятки, формально принадлежащей всему отделу, то на ней всю дорогу, гонял один только старший опер — майор Тарасюк. Он, конечно, поблатнее и поопытнее меня будет. Старше по званию и все такое прочее. Но разве это его персональное авто?

Все к этому уже давно привыкли, смирились, и молчат себе в тряпочку. А я что — рыжий? Я тоже молчу вместе со всеми!

А как тут быть? Мне что больше всех надо? Или может быть, я японский смертник – камикадзе? Нет уж, увольте! Мы пока ещё не в Японии живём, а в России-Матушке! Мне эти азиатские выкрутасы никчему, и не просите! Однако, если обо всех этих вещах всерьёз задуматься, то где же она тогда — справедливость? Нет её, не было и никогда не будет.