Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

Селиванов, опечалившись, поспешно отошел.

– Вы что? – зашипел Сергей. – Это у Анатолия Васильевича такое чувство юмора? Он же тут бомбу подложит. Или ножом кого-нибудь пырнет! Бандит ведь, хоть и подполковник…

– Не переживайте! Это ненадолго. Тут один кандидат психологических наук эксперимент по социальной психологии ставит. Для докторской. Желает посмотреть на поведенческие особенности при перемене социальных ролей. В смысле, когда шеф и бывший подчиненный вдруг меняются местами.

– Это он желает посмотреть, как Селиванов будет себя со мной вести?

Виктор Николаевич смутился.

– Меня самого этот тип бесит. Ходит тут, то указания дает, то подлизывается. И на всех стучит.

– Так выгоним его в шею. А? – безнадежно предложил Сергей.

Виктор Николаевич вздохнул.

– Мне этот ваш Барсов сказал, что эта ситуация близка к экстремальной. Бывший заключенный и начальник. Но, – оживился он, – это всего на два дня. Ваш кандидат в доктора сказал, что ему хватит. А потом я его так далеко пошлю…

– Вместе пошлем, – поддержал Сергей и пошел осматривать стройку.  – Кстати, – озабоченно сказал он, – Андрей сказал, что тут уже все на меня доносы настрочили. И агроном, и вся верхушка. Так что сюда могут наведаться гости.

– Приходили уже. Агроном. Требует вернуть людей на поля. Даже на городских покушался.

– А они что? Деревенские?

– Боятся. Деньги деньгами, но тут под суд отдать грозят. За саботаж. Вот они и страдают. И деньги терять не хочется, и в тюрьму боятся попасть. Предлагают по вечерам работать. Хоть по ночам.

– А может, посоветовать им подать заявление о выходе из колхоза? – предложил он.

Виктор Николаевич покачал головой:

– В том-то весь и фокус – они должны сами решить.

Сергею это категорически не понравилось.

– Получается, мы ввели их в соблазн, поманили деньгами и теперь будем наблюдать, как они себя поведут?

Виктор Николаевич кивнул головой.

– Так нечестно!

– Они сами должны найти выход.

– Провокация это называется, – проворчал Сергей.

Виктор Николаевич развел руками. Чтобы не волновать Бахметьева, он решил ему пока не говорить, что на стройку приезжали два ужасно деловых человека в штатском. Несмотря на жару, они были в черных костюмах, в белых рубашках и в галстуках и очень этим гордились. Представиться они отказались, но ходили по стройке, долго смотрели на экскаватор, о чем-то шептались и даже записали его номер. Виктора Николаевича это позабавило, потому что номер был приляпан вездесущим Митей и выглядел совсем как настоящий. Правда, три шестерки в сочетании с названием некоей темной силы – 666 САТан АТАМ – могли бы смутить человека суеверного, но гости таковыми, видимо, не являлись. Потому что они без всякого колебания все аккуратно переписали в свои книжечки и поинтересовались друг у друга, не обозначает ли «САТ» сокращение от Саратова. Насчет «АТАМ» им почему-то было все понятно. Если так, оставалось только за них порадоваться. Вообще-то Митя имел в виду строчки из «Мефистофеля»: «САТанА ТАМ правит бал». Но «правит бал» на номере не уместилось.

Потом гости поинтересовались заказчиком. Довольно-таки навязчиво поинтересовались. Будто в гости к нему собрались. Имя спрашивали и городской адрес. Виктор Николаевич бахметьевские координаты им не дал. Пусть сами посуетятся. Гости, правда, очень настаивали. Грозились туманно, что, мол, если не скажет, то очень пожалеет. Но Виктор Николаевич храбро ответил, что время, мол, совсем уже не то и что, мол, он выполняет заказ на законно купленном участке и никому не позволит совать нос в его дела.

– Берия вон всех пугал, расстреливал направо и налево, и где он теперь?

– Где? – испугались люди в черном.

– Сегодня какое число? – неожиданно спросил Виктор Николаевич.

– Второе июня, – растерянно ответил один из них. – А что?

– Значит, гуляет еще, – задумчиво сказал Виктор Николаевич. – Но ничего, недолго ему осталось. Меньше месяца.

– Как меньше месяца? До чего меньше месяца?

Виктор Николаевич по возможности постарался принять зловещий вид:

– До ареста.

Гости расхохотались. Правда, немного ненатурально.

– Вы со своими провокаторскими разговорчиками дождетесь! – пригрозили они.

– А вот поговорим с вами после двадцать шестого июня! – многозначительно пообещал прораб.