Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

– Товарищ подполковник, что это? – спросил грузчик, вытянув указательный палец в сторону входной двери. Там появилась еле заметная переливающаяся дымка, которая служила силовым экраном. Из дымки вдруг вышел Сергей Бахметьев собственной персоной. Он медленно шел по направлению к маленькой комнате за полотняной занавеской и внимательно смотрел по сторонам, не обращая внимания на присутствующих в квартире людей.

– Как вы тут оказались? – взревел Селиванов. – Руки вверх!

Он вытащил пистолет.

– Товарищ подполковник! – испуганно воскликнул один из грузчиков.

– Вроде все забрали, – раздумчиво произнес Сергей, проходя мимо Селиванова.

Если бы Селиванов был способен хоть что-нибудь замечать вокруг, он бы увидел, что сквозь Сергея немного просвечивала стена.

– Руки за голову! Стоять! Сидеть! Лежать! – надрывался Селиванов, потрясая пистолетом. Сергей, не обращая на него никакого внимания, прошел через комнату и исчез за полотняной занавеской. Селиванов, топоча сапогами, вбежал туда, терзаемый нехорошим предчувствием. И недаром – Бахметьев опять исчез.

– Никакой наблюдательности, – вздохнул психолог. – Хоть бы испугались, что, мол, что-то тут сверхъестественное. Поудивлялись бы для приличия, откуда Бахметьев вдруг появился. Только о холодильнике своем и думает! Поразительно!

– В отдел! – издал клич Селиванов и помчался к машине.

– Сейчас в камеру побежит, – вздохнул Сергей. – Никакого покоя.

И, подхватив пластиковый пакет, исчез из лаборатории.

Действительно, прежде чем прийти в свой кабинет, Селиванов помчался в камеру. Пыхтя от нетерпения, он ворвался туда, как только конвоир отпер дверь. Заключенные мирно сидели за столом и поедали «быстрые завтраки» из цветных пластмассовых мисочек. На столе лежали пустые пакетики.

– «Каша «Быстров». Овсяная с изюмом», – прочитал конвойный, взяв пакетик со стола.

– Кто посмел? Откуда? – завопил Селиванов.

– На столе было. Когда мы проснулись. Разве не вы принесли? – простодушно удивился Саша.

Сергей скромно дожевывал кашу.

Когда Селиванов был особенно злобен, из всех слов русского языка – других языков он не знал – в его памяти оставалось только одно слово: «Стоять!». Причем было совершенно неважно, сидели при этом те люди, которым адресовалась команда, или уже и так стояли. Сейчас он был не просто злобен – он был взбешен. Исчезнувший холодильник и, наоборот, невесть откуда появившаяся каша «Быстров», особенно если она с изюмом, кого угодно выведут из себя. Поэтому то, что все в камере случайно как раз стояли в тот момент, когда он прокричал то единственное, что помнил, его нисколько не смутило. Главное, что, прокричав «Стоять!», он немного успокоился и стал деловито сгребать красные красивые пластмассовые мисочки.

Вениамин Карлович был очень тронут тем, что сам начальник отдела внутренних дел убирает у них со стола грязную посуду.

– Спасибо! – вежливо сказал он.

Селиванов не стал рассматривать это как сарказм. Потому что, к счастью для Вениамина Карловича, он не знал, что это такое. Быстро заперев дверь, он побежал в свой кабинет, прижимая мисочки к груди. Секретарша Дарья Тихоновна испуганно вжалась в стул, встретившись с ним взглядом.

– Скворцова ко мне! – рявкнул Селиванов, промчался к своему столу и вынул из сейфа початую бутылку водки.

Скворцов прибежал через две минуты, запыхавшийся и встревоженный.

– Сядь, – коротко скомандовал Селиванов, наливая и ему полстакана.

Он склонился к Скворцову и что-то прошептал. Скворцов побледнел, залпом выпил водку из мутного граненого стакана и кивнул головой.

– Помни, никаких резких движений. И чтобы он тебя не видел. А то снова исчезнет. И не промахнись – прямо в голову. Но не торопись. Как только я почешу нос…

– Черт побери, – выругался Митя в лаборатории. – Ничего не слышно. Андрей, – крикнул он в глубь лаборатории. – Помехи пошли. Звук почти пропал.

– Пропал, пропал, – проворчал Андрей, подходя к компьютеру. –

Сам-то контур не можешь изменить?

Он подошел к компьютеру и слегка повернул двойную решетку, похожую на огромное барбекю.

– Хасанова послать за заключенным Бахметьевым, – тут же услышали они голос Селиванова, так ясно, как будто он был рядом.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Андрей, – в следующий раз помехи сам устраняй. И повадился же Селиванов с Серегой по душам беседовать…

Они отправились немного передохнуть. Ночь они практически не спали, наблюдая за Селивановым и разбирая пожитки Бахметьева, которые они «вывезли» из его квартиры. У монитора остался дежурить молодой ассистент, которому было велено в случае чего всех будить и бить тревогу.

Дарью срочно послали в комиссариат с какими-то бумагами, Хасанов отправился за Сергеем. Селиванов пригласил Кузю, не объясняя причин, – надо же будет кому-то все убрать потом, – и налил себе еще водки.

На этот раз Сергей вошел в кабинет Селиванова не один – его ввел Хасанов и хотел было, как обычно, выйти дожидаться в приемную, но Селиванов остановил его.

– А ты тут постой на всякий случай, а то заключенный у нас очень шустрый. То исчезает, то мебель вывозит, то… Ты как, милый человек, в квартире оказался сегодня?