Неистовая Лаки

– У Алекса превосходные волосы, – мужественно бросилась на его защиту Тин Ли.

– Только до поры до времени, – ехидно возразила Доминик. – Дело в том… – она выдержала многозначительную паузу, – что облысение передается в этой семье по наследству. Его дедушка был лысым, как зад у павиана.

– В возрасте восьмидесяти пяти, – пробормотал Алекс, беря еще один бокал с виски.

– От времени не убежишь, – проговорила мать. – Я сражаюсь с ним каждый день. – Теперь она уже изображала застенчивость. – И побеждаю. – Доминик пристально уставилась на Тин Ли. – Разве вы не видите, что я побеждаю, милочка?

Слишком ошеломленная, чтобы что-то ответить, Тин Ли ограничилась кивком. Алекс бросил на мать долгий холодный взгляд. Она выглядела худой и элегантной. На ней было модное платье, а редеющие волосы скрывал коротко подстриженный черный парик. Портило Доминик лишь обилие макияжа – для женщины ее возраста это было чересчур. От пудры кожа старой дамы была белой, как алебастр, губы – ярко-кровавого цвета, а глаза – обведены черными кругами. Это придавало ей немного драматический вид – эдакая Норма Десмонд. Издали она еще могла бы сойти за женщину под шестьдесят, но с близкого расстояния – извините… Насколько было известно Алексу, мать уже дважды делала подтяжку лица. Даже в семьдесят один год внешность для нее была всем.

Алекс часто размышлял: какой червь точит ее изнутри и за что она отыгрывается на нем? Может, за то, что его отец умер, оставив ее одну с ребенком на руках? Или – потому что она больше не вышла замуж? Сама Доминик не уставала твердить, что ответственность за женщину и чужого ребенка не готов на себя принять ни один мужчина на свете. На протяжении многих лет она то и дело напоминала ему: «Кому я была нужна с сыном, которого еще предстояло ставить на ноги! В том, что я одна, виноват только ты. Не забывай об этом, Алекс».

Как он мог об этом забыть, если она напоминала ему об этом постоянно!

К счастью, у нее никогда не было недостатка в деньгах. И она никогда не тратила их на него. А он этого и не хотел.

Тин Ли поднялась на ноги.

– Мне нужно в дамскую комнату. У Доминик хватило такта, чтобы подождать, пока Тин Ли отойдет подальше, прежде чем начать свое обычное критиканство.

– Разве у тебя нет ни одной приличной американской девушки, Алекс? Не сомневаюсь, что для выхода в свет ты вполне мог бы найти какую-нибудь актрису, снимавшуюся в твоих фильмах. Почему ты всегда появляешься на людях с этими азиатскими бабами? Они приезжают сюда в поисках красивой жизни, но ты, я полагаю, знаешь, что у себя на родине они, как правило, дешевые уличные проститутки.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь, – ответил он. Сейчас его заботило одно: только бы не взбеситься от ее глупости!

– Я прекрасно знаю, – ответила Доминик, постукивая по столу ногтем, напоминающим коготь. – Из-за тебя я уже превратилась в посмешище в своем женском бридж-клубе.

– Из-за меня?

– Да, из-за тебя, Алекс. Они читают о тебе статьи в бульварной прессе и рассказывают мне ужасающие вещи.

– Какие, например?

– Почему ты не можешь завести себе порядочную американскую девушку?

Сколько же раз между ними уже происходил этот разговор!

Сколько раз, не сдержавшись, он взрывался и начинал на нее орать!

Однако после нескольких лет общения с психотерапевтом Алекс наконец понял, что оно того не стоит. Все, что говорила эта женщина, было лишено какого-либо смысла, и теперь он просто не воспринимал ее жестокие выпады.

К концу ужина Алекс был совершенно пьян. Они вышли из ресторана, и Тин Ли молча скользнула за руль его «мерседеса».

– Я сам поведу, – промычал он, пошатываясь на тротуаре возле машины.

– Ты не можешь, – вежливо, но твердо ответила девушка. – Садись назад, Алекс.

– Умненькая девочка, – промурлыкала его мать, залезая на переднее сиденье.

Как будто она что-нибудь знает! Да ни хрена она не знает! Nada . Дерьмо! Озлобленная изуверка! Стерва, до самых ушей наполненная ненавистью! И при всем этом она – его мать, а значит, он должен ее любить. Разве не так?

Алекс завалился на заднее сиденье машины и тупо молчал всю дорогу – до тех пор, пока они не высадили Доминик возле ее дома на Догени.

– Было очень приятно познакомиться с вами, миссис Вудс, – сказала на прощание Тин Ли. Эта девушка обладала безупречными манерами.

Доминик равнодушно кивнула.

– А мне – с вами, милочка. – Она помолчала и добавила:

– И все же прислушайтесь к совету старшей и более мудрой женщины:

Алекс вам не пара. Он слишком стар. Будьте умной девочкой и найдите себе молодого человека своего возраста.

Вот уж спасибо, мамочка! Шла бы ты в жопу!

Доминик вошла в подъезд, ни разу не обернувшись.

– Она… гм… очень милая, – проговорила Тин Ли, тщательно подбирая слова.

Алекс на заднем сиденье заржал, как жеребец.

– Не более милая, чем моя задница! Она – старая сука, и ты это прекрасно поняла.

– Алекс, не говори так, пожалуйста, про свою мать. Это – плохая карма.