Неистовая принцесса

Нет, на него не похоже. Это никак не соответствует чувствам, которые он испытывает к ней.

Он касался ее раньше лишь случайно, хотя у обоих это вызвало трепет. Да, он желал ее, это верно, но одновременно и презирал.

Ее пронзал страх, когда она поняла, что Аларик кому-то отдал ее, словно породистую кобылу или охотничью собаку.

Скоро какой-то нормандский воин появится здесь, чтобы получить награду за то, что хорошо проявил себя в сражении.

Фаллон почувствовала слабость в ногах. Ведь это и к лучшему, убеждала она себя. Разве не предпочтет она любого другого мужчину? Разве Аларик не самый ненавистный из норманнов?

Да, это к лучшему. Она вспомнила его прикосновения — никто из мужчин не способен был вызвать у нее этот трепет. Когда Аларика нет рядом, она свободна. Она способна бороться и побеждать.

Шорох позади заставил ее обернуться. Она увидела вошедшего в шатер воина.

Фаллон встречала его раньше вместе с Алариком. Это был массивный мужчина с густыми кудрявыми волосами. На его лице блуждала застенчивая улыбка. Он поздоровался по-английски и сразу же извинился за плохое знание языка. Он прошел к столу, налил вина в два латунных кубка; при этом пальцы его слегка дрожали. Один из них он протянул Фаллон. Она в ярости выбила сосуд из его рук. Он закусил губу, поднял кубок и снова наполнил вином.

— Прошу вас, принцесса. Меня зовут Фальстаф. Я ваш друг. Я обожаю вас так, как ни одну женщину на свете. — Он говорил так деликатно и с таким почтением, что Фаллон все-таки приняла из его рук кубок, не отводя взгляда от его глаз.

Вино было вкусным. Оно помогло смягчить ее душевные муки.

Она увидела, с каким восхищением его глаза скользят по ее фигуре.

— Я женюсь на вас! — неожиданно сказал он.

— Сударь, уверяю вас, что я никогда — слышите, никогда! — не выйду за вас замуж!

Он покачал головой.

— Миледи, я не хочу причинять вам зла.

— Если вы меня любите, отпустите. Позвольте мне возвратиться к моему народу.

— Я не могу.

— Почему же?

Он пожал плечами, и Фаллон внезапно пожалела его.

— Вильгельм казнит каждого, кто выпустит вас, — сказал он, беспомощно разводя руками. — Миледи, по Англии бродят наемники. Это жестокие люди. Если вы вырветесь отсюда, вы станете их добычей.

— Нет, если доберусь до своих людей! — в отчаянии произнесла Фаллон.

Ею овладела паника, когда он сел рядом и дотронулся до ее щеки.

— Принцесса, полюбите меня, и я умру, защищая вас! — клятвенно пообещал он.

Она оцепенела, когда он наклонился и сделал попытку поцеловать ее. Он неловко положил руку ей на грудь. Фаллон вскочила и отбежала в сторону. Жалобно вскрикнув, он бросился за ней.

В шатре было мало места, и он тут же поймал ее, прижав к кожаной стене. Фаллон повернулась лицом к нему, нащупала украденный нож.

— Прошу вас! Не трогайте меня!

— Я должен, — сказал он, наступая.

Она не хотела его убивать. Она вообще не хотела проливать кровь. Ее отец был прав. Убийство что-то меняло и в мужчине, и в женщине. Насколько она презирала норманнов, настолько не хотела их убивать… но она не могла вынести насилия.

— Подойдите, прошу вас, дивная фея, — начал Фальстаф, придвигаясь к ней.

Фаллон выхватила из складок платья нож и вонзила в Фальстафа.

Он изумленно посмотрел на нее, схватился за живот и вскрикнул от боли.

В шатер ворвались стражники. Они переводили взгляд с упавшего рыцаря на Фаллон так, словно перед ними была ведьма.

— С нами крестная сила! — Один из стражников перекрестился. — Я пойду за графом! — сказал он.

«За Алариком».

Он презирал ее. Он не хотел ее. Он отдал ее другому, и тот, кому он ее подарил, сейчас лежит, умирающий в луже крови.

Фаллон не могла пошевелиться. Она осталась в оцепенении стоять, опираясь на стенку шатра.

Внезапно в шатер ворвался Аларик. Огромный, он, кажется, заполнил собой все пространство. Он сбросил кольчугу, хотя меч все еще висел у пояса. Аларик посмотрел на нее с удивлением, гневом и ненавистью и опустился на колени перед другом.

Она была потрясена и напугана и как сквозь сон слышала приказания Аларика, чтобы Фальстафа немедленно отнесли к лучшему лекарю.

Они остались одни. Ей казалось, что она задыхается. Изо всех сил Фаллон старалась держаться прямо, однако ее била внутренняя дрожь. Ей хотелось убежать: она не могла находиться рядом с ним, видеть его сверлящие гневные глаза.

— Ах ты кровожадная сука!

— Я не хотела убивать или даже ранить его. Он напал на меня, и я дала отпор.

— Он обожал тебя! Он был без ума от тебя!

— Зато я не люблю его!

— Ты, возможно, убила его!

— Ему не следовало нападать на меня!

— Нападать на тебя! Да ты его собственность! Я отдал ему тебя!

Вот так просто, подумала она. Так ужасно, так кошмарно. В тот самый день, когда еще утром ее почитали как дочь короля. Никто не смел прикоснуться к ней.

А сейчас она чья-то собственность? Нет! Никогда! В ней снова поднялись гнев и ненависть к Аларику. Мерзкий, проклятый нормандский ублюдок.

Она вздернула подбородок и поклялась про себя, что ее стародавний враг никогда не возьмет над ней верха. Он может отдать ее тысяче мужчин — она будет их презирать. В конце концов она убежит.