Неистовая страсть

— Неужели действительно не понимаешь? — Кейн взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. — А знаешь ли ты, что в последние дни я очень много думал о тебе? Да-да, очень много. И я сделал ряд весьма интересных и забавных выводов. Во-первых, мне не следовало думать о тебе, когда я должен был думать о работе. А во-вторых…

всю эту неделю ты как-то странно себя ведешь, и я невольно склоняюсь к мысли, что оба эти обстоятельства каким-то образом взаимосвязаны. Не хочешь ли ты просветить меня на сей счет?

— Нет. — Она покачала головой. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Пальцы Кейна впились ей в подбородок, исказив ее черты. И Дженни почувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Я думал и о том вечере в «Одинокой звезде», — безжалостно продолжал Кейн. — И я пришел к выводу, что ты устроила эту прелестную сценку еще по одной причине. Ты не хотела, чтобы я услышал, что собиралась сообщить Наоми.

— Нет! — вырвалось у Дженни. Ее ноги подкосились, и ей показалось, что она сейчас рухнет на пол.

— Да. — Кейн еще крепче сжал ее подбородок и сквозь зубы процедил: — А теперь, черт подери, расскажи мне правду!

— О чем?

— О том, почему ты так не хотела, чтобы я услышал то, что собиралась сообщить мне Наоми. Ты почему-то не хотела узнать, кто предупредил Боба Доусона о том, что в Додж-Сити его подстерегает опасность. Так вот, мне пришло в голову, что все очень просто… Это ты предупредила Боба Доусона.

— Я не предупреждала Боба Доусона! — воскликнула Дженни, сжимаясь от страха. — Я клянусь, что ни разу не обмолвилась с Бобом Доусоном и словом! Клянусь!

«Ведь я не солгала сейчас, — подумала Дженни. — Я говорила не с Бобом, а с Джонни…»

— Если бы только я мог тебе поверить, — пробормотал Кейн. — Но увы, другого объяснения нет. Они никак не могли бы узнать об этом.

Дженни судорожно сглотнула и прошептала:

— Я не предупреждала Боба Доусона. Ты же знаешь, что я его ненавижу и хочу, чтобы его схватили. Зачем мне предупреждать его?

— Чтобы спасти брата, — отрезал Кейн. — Я знаю, что тебе наплевать на Доусона, как знаю и то, что ты любишь брата.

— Я ничего Доусону не говорила, — повторила Дженни. За эти увертки она себя ненавидела, но боялась, что если расскажет Кейну всю правду, то потеряет его.

Какое-то время оба молчали. А потом Кейн вдруг крепко обнял ее и, прижав к груди, пробормотал:

— Хорошо, я больше не стану тебя пытать.

В следующее мгновение Кейн подхватил ее на руки и отнес на широкую мягкую постель у стены. И Дженни тотчас же забыла обо всем на свете — забыла о ванне, о своих страхах и о брате.

Казалось, оба только и ждали этого момента. Потому что Кейн, пренебрегая обычным ритуалом, включавшим поцелуи и ласки, сразу же снял с нее пеньюар, а она мгновенно стащила с него брюки и рубашку.

Кейн овладел ею стремительно, почти грубо, но Дженни было все равно. Отвечая на его порывистые движения, она обвивала руками его шею, и из груди ее то и дело вырывались громкие стоны. Она хваталась за него, как утопающий хватается за соломинку, устремляясь ему навстречу, она пыталась как можно крепче к нему прижаться, пыталась стать с ним одним целым. Когда же по телу его пробежала дрожь, из горла ее вырвался крик, и в следующее мгновение оба затихли, прерывисто дыша.

Прошло минут десять, прежде чем Кейн наконец шевельнулся. Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на Дженни и убрал с ее лба мокрую прядь. Ее длинные ресницы тотчас же затрепетали, и глаза медленно открылись. Она улыбнулась ему и тихонько вздохнула.

— Неужели я наконец-то нашел способ заставить тебя замолчать? — спросил Кейн.

Дженни кивнула:

— Нашел. Но только на время.

Он рассмеялся, а она провела ладонью по его щеке. Когда же их губы слились в поцелуе, Дженни подумала: «Теперь все будет хорошо. Иначе и быть не может».

Глава 21

Глядя в меню, Дженни покачала головой:

— Боюсь, мне более привычны блюда в верхней части списка, чем в нижней.

Кейн с улыбкой пояснил:

— В начале меню напечатаны блюда, подававшиеся здесь в 1859 году. Бобы, бекон, галеты, сушеные яблоки. Это сделано для того, чтобы можно было сравнить с тем, что предлагается сегодня.

Дженни кивнула:

— Да, понимаю. Просто мне вспомнилось то, что подавали в гостинице в Парадайзе. Там подавали примерно то же, что у них здесь — в верхней части списка.

— Ты как будто недовольна сегодняшним выбором? — спросил Кейн, откинувшись на спинку стула.

Дженни покачала головой:

— Нет-нет, как можно быть недовольной свежими устрицами, черепашьим супом, жареным филе форе ли с соусом из мадеры и другими деликатесами, если я никогда ничего подобного не пробовала? — Она снова покачала головой. — Из всего этого списка я знаю только вареный картофель и зеленый горошек. И еще кофе.

— В таком случае я сам закажу для тебя блюда, — сказал Кейн.

После того как он продиктовал заказ неулыбчивому официанту, Дженни посмотрела на него долгим взглядом и спросила:

— Откуда ты так хорошо знаешь места, подобные этому? Как странно… Ты прекрасно себя чувствуешь и в шикарном отеле, и на просторах прерии, где нет ничего, кроме сушеных бобов и вяленой говядины.