Неистовая волна

– Забудь, – рассмеялся Горбатов. – Перекресток Луначарского и Озерной, бетонные плиты, подполковник Горбатов. Устал я, капитан, – признался подполковник. – Смертельно устал. Вытаскивайте. Техника вроде подошла…

– Да, товарищ подполковник, – возбудился Весенин. – Вам, похоже, повезло, тяжелая техника вошла в город… Повисите минутку, я свяжусь с экипажами…

Горбатов терпеливо ждал. Он слышал, как бубнит по другому аппарату дежурный. Без восьми минут три. Темнота рассеивалась, над гибнущим городом зависла серая муть. Вырисовывались остовы затопленных домов, возникли штыри чугунной ограды за спиной. За оградой трехэтажная башня – управление консервного завода. В окружающем пространстве что-то менялось. В паузах между порывами ветра прослушивался гул, весьма условно смахивающий на гул пролетающего самолета. «КамАЗы» гудят, расползаясь по городу? Вряд ли, тяжелая техника не может гудеть так равномерно…

– Вячеслав Иванович, все в порядке, – бодро сообщил Весенин. – Один из «КамАЗов» – бортовой номер 472 – ушел от улицы Свердлова по Новороссийской полчаса назад. Он собирает людей из затопленных районов. Работают добровольцы, в том числе полиция. Продвинуться по Новороссийской удалось на полтора километра, дальше – глубоко. Он свернул в Мебельный переулок, по нему вышел на Луначарского и сейчас следует в вашу сторону в направлении центра. Пройти ему осталось квартала три. Несколько минут, если что-нибудь не задержит. Командир экипажа в курсе. Согласно его докладу, собрать удалось восемнадцать человек – в основном пенсионеры. Будете девятнадцатым, Вячеслав Иванович.

– Хорошо, капитан, буду. Спасибо, – он убрал телефон в пакет и принял позу мыслителя.

Минуты тянулись, как резиновые. Где-то в стороне перекликались люди. Кто-то смеялся отрывистым безобразным смехом, от которого кровь стыла в жилах. Вот так и превращаются нормальные люди в ненормальных. Он действительно смертельно устал. Вялость растекалась по телу. Притуплялось внимание. Однако что-то в этом мире шло не так – он не мог этого не отметить. Паршивое предчувствие забиралось в сознание, покалывало сердце. Возможно, животные схожим образом чувствуют землетрясение и спешат убраться из опасного района…

Нарастал неприятный гул. Он глянул на часы в водонепроницаемом корпусе. Два часа и пятьдесят шесть минут. Он напряженно вглядывался в серый тоннель, образованный затопленными домами и низко стелющимся небом. Прошла минута – казалось, что минула вечность. На фоне гула, накрывшего район, образовался еще один – более характерный, приземленный. Между домами возникла серая клякса, она росла. Слишком быстро она приближалась… Горбатов привстал, прищурился. Полевой бинокль бы сейчас… Это, безусловно, был заявленный «КамАЗ». Здоровая будка, стальной кузов, в котором можно десятками транспортировать живых и мертвых. Машина погрузилась в воду по радиаторную решетку, неслась, разрезая воду, словно быстроходный катер. А за ней…

Противно засосало под ложечкой. Горбатов застыл, покрываясь мурашками. За «КамАЗом» на город накатывался гигантский вал! Мощный, энергичный, он несся, сминая и расшвыривая все, что еще не затопило! Дистанция между «КамАЗом» и волной неумолимо сокращалась. В эпицентре волны кувыркались машины, фрагменты зданий, мусор. Люди в грузовике, безусловно, заметили этот феномен и уносились от него на полной скорости. Но потуги были тщетны. Горбатов слышал, как кричат обреченные люди. Он зачарованно смотрел, как волна подхватила многотонную машину, будто щепку, отбросила с дороги на соседнее здание. Из кузова вываливались люди, разлетались, как осенние листья. А волна катилась дальше – дикий ужас на крыльях ночи! Воздух вибрировал, опаляло дыхание смерти… Подполковник вышел из оцепенения, когда смертельный вал выкорчевал из фундамента хлипкую избушку, подбросил обломки в воздух. Он еще не умер! Ахнув, Горбатов попятился, вскарабкался на плиту, венчающую бетонную груду. Развернулся и припустил по ней, хрипя что-то невразумительное, страшное. Погибель уже накатывала, ударная волна, несущаяся перед ней, раздувала мокрую одежду. Он «солдатиком» спрыгнул с плиты и сразу же ушел на глубину. Впрочем, глубина оказалась щадящей, он отбил ноги, хотя и погрузился с головой. Он извернулся, бросился обратно под защиту плиты. Он врезался в нее всей массой, начал лихорадочно ощупывать. Есть контакт! Он нащупал вмурованную в бетон скобу, к этим скобам, видимо, крепят стропы с крюками, вцепился в нее обеими руками. Ноги где-то плавали, пошли наверх, но «основная» часть тела намертво прилепилась к плите. Рев наполнил уши, волна ударила в груду бетонных плит, оказавшуюся такой палочкой-выручалочкой! Бурлила вода, оглушенного подполковника швыряло и трепало, как флагшток на ветру. Он стиснул зубы, держался. В какой-то миг почудилось, будто сдвинулась одна из плит – заскрипела, качнулась…