Неистовая волна

Он повернул за бетонный забор механических мастерских… и сработал профессиональный навык! Прямо на него неслась по течению лодка с одиноким гребцом! Тот тоже успел сменить направление. И все же лодки поцеловались бортами. Охнула Соня, падая с банки, хорошо хоть не за борт.

– Куда прешь, слепошарый?! – разорался рулевой. – Глаза протри, совсем залил?!

– Солохин? – челюсть отвисла от изумления. Он самый, напарник! Раскудлаченный, мокрый, как курица, злой, как собака, уши угрожающе оттопырились. Да и лодка под ним, если присмотреться, была знакомой. – Гришка, это ты, твою дивизию?!

– Олежка, живой!!! – восторженно завопил Солохин и чуть не подбросил в припадке радости весло. Он полез обниматься – обе лодки накренились и едва не затонули. – Доброе утро, коллега! – орал Солохин. Отстранился, начал всматриваться. – Что-то вид у тебя не очень добрый… Очуметь, ты живой! Всеми проклятый и покинутый!

– А чего мне сделается, Гришка? – смущенно улыбался Олег, хватаясь за борта, чтобы лодки не разлучило. – Не умирается как-то, напарник… Уходят лучшие, а я так – серединка на половинку…

– Да я бы не сказала, – проворчала Соня, пряча глаза.

– А это кто? – удивился Солохин.

– Ангел, – объяснил Олег.

Соня поперхнулась.

– Объясни, – не понял Солохин.

– Жизнь мне спасла.

– Это вы правильно, девушка, сделали, – расплылся до ушей Солохин. – Ценный кадр, его беречь надо. Таких сознательных парней в нашей доблестной ГИБДД – наперечет. Единственный сотрудник, которого не волнует шкурный вопрос. Ну… почти.

– Неужели? – проворчала Соня. – Послушайте, мужчины, может быть, сотрудникам ГИБДД стоит скрыться с места происшествия? Образовать что-то типа, скажем, эскадры?

– Подожди, – опомнился Олег. – Ты отвез Серегиных баб?

– Отвез, – с важным видом кивнул Солохин. – В натуре, Олежка, отвез. Век очередного звания не видать. Километра полтора по Лагерной – там что-то вроде эвакопункта. Все разбито, дома туда сносит, машины – там уже такая знатная помойка высотой с пятиэтажку… В безопасности твои бабы, так и передай Сереге. И напомни, что ящиком коньяка он теперь не отделается – по гроб жизни поить обязан.

– А чего вернулся? – не понял Олег. – Ну и дул бы в райотдел.

– Так это самое… – Солохин смутился. – Как бы тебе сказать… В общем, заныло в том месте, где предположительно находится совесть. Ты же на дорожном знаке болтался, вроде как нехорошо оставлять друзей… Набрался, в общем, смелости – и в обратный путь. Там немыслимый бардак, Олежка. Никто не понимает, что происходит в городе. Половину Таманска смыло, много погибших. Народ бегает в панике, начальство куда-то испарилось. До сих пор не прибыло МЧС, представляешь? В спасательной операции задействованы только местные – в основном добровольцы. Никто не знает, что делать, пострадавших свозят к мэрии…

– И на фоне этого бардака ты принял историческое решение пуститься во все тяжкие? – засмеялся Олег.

– Точно, – кивнул Солохин. – На рыбалку в четыре утра. Я оправдан за недостатком улик, напарник? На, держи, хлебни, – он извлек из заднего кармана обвисших штанов плоскую фляжку. – Я уже хлебнул, теперь отлично себя чувствую.

Соболевский приложился к горлышку. Скривился.

– Это водка…

– Это волшебная водка, – поправил Солохин. – Пей, говорю, не рассуждай. Чудодейственный эликсир, дарующий бессмертие и позволяющий смотреть без содрогания на конец света. Ее в эвакопункте сердобольные коммерсанты бесплатно людям раздают. Вам бы, девушка, я тоже предложил присоединиться.

– Девушка не откажется, – прошептала Соня.

– Там, кстати, люди застряли, – Солохин как-то невнятно мотнул головой за спину. – В глубине квартала. Я мимо проплывал, а они орут где-то там. Вроде не помирают, на чердаке обосновались. Я попытался к ним пробиться, но там течение, мусора много несет. Решил в обход – и вот на вас нарвался. В общем… – Солохин снова стушевался, – решил немного подработать дедом Мазаем на общественных началах…

– Молодец, Солохин, – похвалил Олег, отбирая у Сони фляжку. – Только водка у тебя паршивая, и ни фига она не волшебная. Палево сливают твои коммерсанты. Ладно, дед Мазай, показывай, где твои зайцы. Забираем ушастых – и домой.

Пришлось пробиваться через нагромождения сметенных в район обломков, сквозь груды ржавой техники на задворках мастерских. Двухэтажные бараки в Лебяжьем переулке не подавали признаков жизни. Две лодочки просочились между зданиями над зависшим козырьком, вошли в пространство, плотно застроенное частными домами. Здесь тесно росли деревья, раскидистые кустарники. Все, что возвышалось над водой, навязчиво напоминало мангровые заросли. Вырвало Соню: труп пожилого мужчины, плавающий вниз лицом, другой реакции вызвать не мог. А Солохин уже возился за соседними деревьями, гремел металлом.

– Олежка, холодильники плавают? – поинтересовался он.

– Сомневаюсь.

– Тогда это неправильный холодильник… Он плавает дверцей кверху. Сейчас попробую его открыть… Голод зверский, – объяснил напарник. – Расходуем массу энергии, а восполнять потери нечем. Перекусить хочу. А ну иди сюда, бестолочь железная…