Неистовая волна

Спешка была уместна: оба плавсредства могло всосать под крышу, и где их там искать? Парень с девушкой и Алевтина на буксире уже были в районе лодок. Предстояла трудная операция по поднятию полной женщины на борт. Олег уже плыл вразмашку к уплывающей доске, за которую держалась слабеющая Мария Ильинична. Он вцепился в шершавое дерево, не замечая, как занозы лезут под кожу, развернул его, принялся буксировать к спасительным лодкам, следя, чтобы у женщины не разжались пальцы. Скрежет, грохот – грузную Алевтину загрузили в лодку. Молодой парнишка, закусив губу, уже плыл наперерез – подхватить Марию Ильиничну. Олег бросился к Солохину – у того уже не было сил кантовать Ольгу. Грохот, плеск! Батюшка Силантий, оседлавший бак для питьевой воды, собирался разразиться аллилуйей во славу Божью, но не удержался и опрокинулся всей массой. Но тут же всплыл, с удивлением отметив, что за пятку его по-прежнему держит Витек. Эти двое не тонули, как-то ухитрялись смещаться к лодкам.

– Батюшка Силантий, так вас растак… – хрипел Витек. – Вот вы почти святой, что мешает по воде пешком?

– Неразумный ты, сын мой… – кряхтел батюшка, работая руками за двоих. – Вот это окаянное «почти» и мешает, дубина ты стоеросовая…

Люди цеплялись за борта, висели, перелезали в лодки.

– Шестеро в одну лодку, пятеро в другую… – надрывался Олег. – Солохин, лови весла, пока не сбежали… прикажешь без весел плыть?

– Мне без разницы, Олежка… – стонал напарник. – Я и без головы согласен плыть…

Они забросили в лодку громко икающую Ольгу. Олег поймал весло, швырнул туда же. Тут и дошло до замороченной головы: кого-то не хватает! Дьявол, сразу двоих! Он завертелся, душно стало.

– Где Соня и Иван?! – взревел он страшным голосом. – Люди, кто их видел? Они же здесь были!!!

– Ой, я, кажется, видела… – простонала Алевтина. – У меня башка не варит, все разбегается… Девочка не удержала Ивана, его в спортзал унесло… А Соня за ним поплыла… кажется, так…

Сердце сжалось. Не может быть. Она же сказала, что удержит Ивана! Он обливался страхом за щуплую девочку. Куда ее понесло? Ведь там воронка! Он орал дурным голосом, чтобы все оставались на местах – особенно Солохин и эти чертовы влюбленные голуби! Пусть садятся в лодки, вооружаются веслами, ждут. Он поплыл вразмашку к чреву спортзала, а через пару мгновений его уже кружил поток, подхватил, перебросил через исковерканный подоконник! Он кружился под водой, как акробат на батуте, несколько раз касался руками пола, чуть не снес громоздкую конструкцию – предположительно, гимнастического коня… Вода в спортзале бурлила и закручивалась, верхние и нижние слои менялись местами, как под плотиной. Он всплыл, хлебнул воды, и снова его вертело. И вдруг отнесло к стене. Он оказался в спокойной воде! Олег метнулся вверх, вынырнул, жадно хватая воздух.

– Соня, ты здесь?! – его трясло, как припадочного.

Какая-то аномальная водная среда. Воду всасывало в спортзал и выносило с обратной стороны, она не задерживалась и не накапливалась. Чудо, что его не выплюнуло, прибило к стене, где не было возмущения! Но тех двоих могло унести! Паника обуяла, он снова чуть не бросился в омут головой!

– Олег, мы здесь… – услышал он слабый голос и чуть не вылетел из воды в полный рост!

– Где?! – взревел Соболевский. Не видно ни зги!

– Плыви сюда… прижмись к стене, мы в углу…

Он плыл, как никогда еще не плыл ни один олимпийский призер! Бушующий поток остался слева, он одолел торцовую часть спортзала, вторгся в дальний угол, метался по нему, разгребая воду.

– Где вы?!

– Мы здесь, на шведской стенке висим…

Он уткнулся в чьи-то нижние конечности – их обладатель взревел от боли. Иван! Рядом еще чьи-то ноги, их хозяйка сосредоточенно сопела.

– Вы как? – он взгромоздился между ними, повис на перекладине. Настроение катилось в гору. Хотелось веселиться, хохотать заразительным смехом. Он ощупывал мокрую Соню: ощупывал всю, где можно и нельзя, испытывая какое-то эйфорическое пьянящее чувство. Она не сопротивлялась, только дышать стала тише.

– Пришел, инспектор… – глухо выдавила девушка и передвинулась к нему поближе, пристроила голову на плечо. – Я догадывалась, что ты придешь, хотя мог бы и пораньше… Скажи, Олежка, все инспекторы ГИБДД так туго соображают?

– Ох, как больно… – стонал Иван, корячась с другого бока. Он просунул руки сквозь перекладины, одна нога упиралась на ступень, больная болталась в воздухе. – Мне ногу, наверное, отчекрыжат, куда ее теперь… Слушай, инспектор, а твоя девчонка молодец… Не удержала меня – ну это ладно, бывает… Зато помчалась так отважно догонять… Нас чуть не вынесло отсюда к чертовой матери, она меня по батарее под водой тащила, по лавкам, которые к полу прикручены… Она у тебя тяжелой атлетикой увлекается? Ох, как больно, елы-палы… Слушайте, люди, можно материться, а? Ну очень хочется, может, легче станет?

– Матерись, Ванюша, матерись на здоровье… – шептала Соня. – Сегодня все можно… – и внезапно обняла Олега, что было в высшей степени приятно и странно…

Испортил идиллию внезапно нагрянувший Солохин.