Неистовая волна

Братишка волновался, не мог собраться с мыслями. С горем пополам прояснялась ситуация. В особо дружеских отношениях двоюродные братья не состояли — обычные отношения, не враги, не друзья. Встречались по крупным праздникам, выпивали. В отличие от Соболевского, у Сереги была семья: хорошо раздобревшая к тридцати годам жена Сусанна и куколка-малая — смешливая дочурка Женечка. Проживала семья на правом берегу — на улице Лагерной, в сравнительно приличном деревянном доме. Сусанна не работала, продавала на базаре фрукты, взращенные в собственном саду. Серега трудился крановщиком в Новороссийском порту: четверо суток на работе, четверо — дома. Уже три дня, как застрял в Новороссийске, выехать оттуда невозможно, там такой же Армагеддон… Но дело не в нем, он в порядке. Еще третьего дня к жене на Лагерную прибыли ее родные сестры с детьми — просто погостить, что-то вроде девичника у них. Обычное дело: муж из дома — жена в пляс. Прибыли — и застряли. Три часа назад звонили: в Таманске половодье, хлещет, как из ведра, Аргадум затапливает город! Никакого оповещения не было, о доблестных спасателях МЧС — только мечтать. Поначалу надеялись, что пронесет, хотя была возможность всей толпой выбраться на возвышенность. Прокопались, упустили время! А потом вода пошла наверх, затопила улицу. Машины у Сусанны нет (машина при Сереге в Новороссийске), да и не успели бы они никуда уехать. Сначала затопило сад, потом полилось в подвал, захлестнуло первый этаж. По колено, потом по пояс, по грудь… Кинулись спасать детей, все три сестры (почти по Чехову) едва не утонули. На чердак не пробраться — лестница разобрана. Спасателей нет, полиция бездействует, весь район ушел под воду, и никакой улицы Лагерной теперь в природе не существует! Соседям нет до них никакого дела, сами спасаются, как могут.

— Помоги, Олежка, умоляю, — частил Серега. — Съезди за ними, вывези их оттуда. Ты же помнишь наш адрес — Лагерная, 119, рядом с гаражами и подстанцией. Пропадут же бабы — и детишки пропадут… В последний раз Сусанна звонила пять минут назад, плакала, говорит, что вода продолжает прибывать… А сейчас звоню — уже недоступна, то ли телефон утопила, то ли… страшно подумать, Олежка, что с бабами может что-то случиться… Помоги, братишка, выручи…

— Я понял, Серега, — лаконично отозвался Олег. — Не волнуйся, вызволим твоих баб.

— Ну что еще? — задрожал Солохин, когда Олег отключил телефон и как-то предвзято уставился на напарника.

— Работа есть, — вздохнул Соболевский. — Женщин надо спасать. Они недалеко — на Лагерной. Отвезем в безопасное место, а потом в райотдел.

— Олежка, Лагерную затопило… — занервничал Солохин. — Весь правый берег до моста затопило, он же в низине, это только мы с тобой наверху обретаемся… Напарник, подумай, может, не стоит? Боязно мне как-то, ей-богу, боязно… Да и сколько можно? Мы же не рабсила неутомимая…

— Ладно, — вздохнул Олег. Кровь отливала от щек. Он осмотрелся — до улицы Лагерной по местным рельефам было около версты, если двигаться в сторону реки. За фанерными дачками и гаражными кооперативами начиналась жилая зона. — На машине все равно не проедем… Решаем так — я пошел за бабами, а ты на машине дуй прямо — на Березовую, на Тургенева, возможно, проскочишь по северному мосту. В райотделе объяснишь ситуацию. Поймут — не звери же.

И он с кряхтением начал выбираться из машины.

— Олежка, подожди, не гони, — заныл Солохин. — Ну ты же знаешь, с любой проблемой нужно переспать…

— Некогда нам, Гриша, спать с проблемой, некогда. Бабы тонут с малолетними мальками… Не грузись, Солоха, уезжай, я без обид. Это не твоя родня. Ты хорошо сегодня поработал, довольно с тебя…

Вода в этом месте стояла по щиколотку. Под кожу забирался предательский озноб. Дрожали поджилки, было муторно, гадко, сейчас бы на диванчик с подушкой и подружкой… Он побрел на запад, прощупывая носками землю. Сильных перепадов высот в этом районе не было. Ограда селекционной станции еще не скрылась под водой, виднелись спинки лавочек с обратной стороны ограды — значит, глубина там не критичная, можно форсировать «водную преграду». Он прочавкал мимо станции, вошел в гаражный кооператив с чувством осторожного оптимизма — в пространстве между боксами вода стояла только по колено. Дождь стучал по голове тяжелыми каплями. С окраины жилой зоны доносились крики. За спиной покашливал мотор — его догонял патрульный «УАЗ». Машина остановилась, распахнулась дверь.

— Герой, твою мать… — взволнованно исторг Солохин. — Задумался о сольной карьере, приятель? Ладно, Олежка, кончай выдрючиваться, садись в машину, я с тобой. Проедем часть пути, дальше пешком… Да садись, о чем задумался? До оврага перед Лагерной точно доедем, а там пристроим халабуду, выведем твоих утопленниц…

— Ныть не будешь?

— И не мечтай, — фыркнул напарник. — Еще как буду, еще наслушаешься от меня. Знаешь, какой я трус…