Неистовые джокеры

— У тебя сломано запястье. Здесь есть люди и с более тяжелыми травмами. Мы примем тебя, когда сможем. Хотя лично мне тебя не жаль. Лучше бы тебе переломали твою поганую шею.

Тахион осматривал старика, лежавшего без сознания на одной из каталок, и как будто даже не слышал перебранки у него за спиной. Но едва стоило джокеру замахнуться на Викторию, как его повело вперед, и он плашмя грохнулся на пол.

— Отличная работа, док! — крикнул громадный чешуйчатый джокер в форме охранника. — Э, да вы сами неважно выглядите.

— Спасибо на добром слове, Тролль.

— И что прикажете с ним делать? — Он слегка ткнул пьяного дебошира носком ноги.

— Пусть Делия загипсует ему запястье, пока он дрыхнет. — Тахион озорно улыбнулся. — Заодно и на анестетике сэкономим.

К больнице с воем подкатила еще одна «скорая». Мимо на скрипучей каталке провезли совершенно кошмарного типа. Семи футов ростом, с головой, сплющенной, как молот. Из-под нависающего костяного гребня злобно зыркали маленькие глазки: один кроваво-красный, другой ярко-синий. Вместо волос его голову усеивали крупные нарывы, некоторые из них сочились гноем. Вид у него был такой, как будто его лицо неоднократно припечатали кувалдой.

Рулетка обхватила живот руками, пытаясь отключиться от чужой боли, от запахов, от звуков. Квин обнаружила, что Тахион делает укол какому-то плачущему ребенку, и погнала его обратно в смотровую.

Когда они снова появились оттуда, Виктория волокла миниатюрного доктора за запястье, как разгневанная учительница проштрафившегося школьника.

— Отвезете его домой. — Она подпихнула Тахиона в спину и протянула Рулетке таблетки. — Дадите ему вот это. Пусть он поспит.

— Я хорошо себя чувствую. Я останусь здесь.

— Вас никогда здесь не бывает в День дикой карты, потому что вы, как правило, валяетесь мордой в луже коньяка. К чему нарушать традицию?

Тахион скривился — явно не от боли. Квин, похоже, не заметила или не захотела заметить, что ее выпад задел такисианина за живое.

Рулетка взяла его за локоть и повела в сторону запасного выхода.

— Я иду искать Фортунато, — вдруг заявил он.

— И что потом?

— Буду помогать ему в поисках Астронома. — Он упрямо тряхнул головой.

— Он должен понимать, что после его нападения на «Козырные тузы» за ним гоняется весь Манхэттен. Астроном не такой глупец, чтобы оставаться в Нью-Йорке.

— Он сумасшедший. Ему все равно.

Внезапно Тахион стряхнул ее руку и закрыл глаза. Похоже, на глазах у Рулетки происходил какой-то странный поединок, о нем свидетельствовали напряженное выражение на тонком лице такисианина, пот, от которого слиплись завитки на его бачках, да ярко-белые пятна, выступившие на костяшках стиснутых рук. Внезапно он развернулся и грохнул кулаком в стену больницы.

— Он блокирует меня!

— Кто?

— Фортунато! Черт. Черт. Черт. — Запрокинув голову, Тахион закричал, обращаясь к небу: — Долгие годы ты обдавал меня презрением, спесивый сукин сын! «Педики из космоса»! Ну и ладно! Справляйся с ним как знаешь, и будь ты проклят!

— Зачем так волноваться? Может быть, Астроном сам придет за тобой, тогда ты с ним и справишься?

Но он уже зашагал прочь, сгорбившись и глубоко спрятав руки в карманы, поэтому не уловил горькой иронии в ее словах.

Глава девятнадцатая

Полночь

— Черт! — выругался Бреннан, сжимая телефонную трубку.

— Кому ты пытался дозвониться? — поинтересовалась Дженнифер.

— Кристалис.

— Опять?

— Да. И она опять где-то ходит.

— Кто вообще такая, эта Кристалис?

— Владелица бара, который называется «Хрустальный дворец», — Дэниел смотрел в окно, — Она торгует информацией. Это она навела меня на тебя. Она знает практически обо всем, о чем стоит знать, поэтому ей, скорее всего, известно, где живет Лэтхем. Но ее нет! Черт! — повторил он и ударил по ладони левой руки правой, сжатой в кулак.

— Остается разве что колесить по престижным кварталам, как сейчас, и искать какого-то психа по кличке Несущий Гибель с мешком книг в руках.

Бреннан кисло усмехнулся.

— Я все понимаю. Эта затея кажется безнадежной, но давай поездим еще немного.

Девушка пожала плечами.

— Да пожалуйста…

Он, разумеется, был прав.

* * *

Ничего удивительного, что ни один таксист не хотел брать Несущего Гибель.

В него всадили десяток пуль, и весь серый дешевый пиджак был продырявлен, рубаха покрыта пороховой гарью и кровью. От него разило помойкой, штаны были перепачканы.

Он открыл дверцу такси, и все его тощее тело передернулось. Несущий Гибель уперся одной ногой в землю, ухватился за заднюю дверцу и вытянул из машины вторую ногу. Выглядела она пугающе — без ботинка, без носка, розоватая в свете уличного фонаря, маленькая и нежная, как детская, но растущая из безобразной культи, покрытой запекшейся кровью.

Хирам сглотнул и отвернулся.

Таксист был вне себя.

— Ах ты, скотина! — завопил он, — Я посадил тебя к себе в машину в таком виде, а ты меня наколол! Совсем уже обнаглели, за горло взяли!

Несущий Гибель недобро ухмыльнулся.

— За горло — запросто! Повезло тебе, что я спешу, придурок.

Он осторожно опустил не отросшую еще до конца ногу на тротуар и поморщился от боли.