Неистовые джокеры

— Но даже если тебе и удастся оторваться от поверхности планеты, я не советовал бы тебе засыпать. Мой корабль — разумное существо, но это ты, разумеется, уже понял. — Тахион вскрикнул; его плащ на плече потемнел. — Стоит тебе только на миг ослабить контроль — и он откроет все шлюзы или улетит на какую-нибудь звезду. Это один из недостатков живых кораблей, с которым уже до тебя столкнулись некоторые наши враги.

Фейерверк угас. Астроном наблюдал за Тахионом с выражением, которое больше всего напоминало удовольствие.

— Вы прояснили для меня несколько весьма интересных вопросов, доктор. Так что я беру вас с собой.

— Это… вряд… ли, — выдавил Тахион, задыхаясь после каждого слова. — Я установил ловушку. Вся моя суть — тело, душа и разум — теперь противостоит тебе. Чтобы завладеть мной, тебе придется уничтожить меня.

— Приятная перспектива.

— Которая тем не менее возвращает тебя к первоначальной проблеме. — Они кружили по комнате — Тахион опасливо отодвигался подальше от Астронома, а тот наступал на него с терпеливостью загоняющего жертву хищника. — И потом, есть еще один момент, совсем небольшой, но я подумал, что следует упомянуть о нем. Снаружи ждет Фортунато. Он расколет этот корабль, чтобы добраться до тебя. Я предпочел бы, чтобы до этого не дошло. Именно поэтому я и здесь, хотя мне трудно представить себе человека, рядом с которым мне сейчас меньше хотелось бы находиться.

Но Астроном уже не слушал. При упоминании о Фортунато его лицо налилось кровью, с губ, покрытых пузырьками слюны, полились ругательства.

— Ты долго докучал мне, никчемный кусок дерьма. На этот раз я положу этому конец.

Он выскочил из корабля, и Тахион, схватив Рулетку за запястье, бросился за ним — в самый настоящий ад. В воздухе свистели огненные шары; бетонный пол покрывала гарь, стены склада лизал огонь. В спину им ударила воздушная волна, и такисианин выпустил запястье женщины. Каменные плиты и брусья полетели с потолка — это «Малютка», перепуганный до безумия, вырвался сквозь крышу и улетел в ночь. Кашляя от бетонной пыли, Рулетка поползла к двери, не обращая внимания на отчаянные призывы Тахиона — сначала к «Малютке», потом — к ней.

С «магнумом» в руках она притаилась в переулке, глядя в небо.

Глава двадцать третья

4:00

Фортунато почувствовал, как его ноги оторвались от земли и сами собой приняли позу лотоса. Большие пальцы сомкнулись с указательными и устроились на коленях. У него было такое ощущение, как будто его последний оргазм с Соколицей все еще продолжается. Когда она сжала его в объятиях и направила всю энергию обратно в его тело, он как будто разлетелся на атомы и сложился заново — с целой вселенной внутри. Он словно превратился в ядро солнца, неудержимо лучащееся энергией. Ему казалось, что так будет всегда. Фортунато заново пережил всю свою жизнь до мельчайших подробностей вплоть до ощущения шелка на обнаженной коже, звука каждой ноты всех музыкальных произведений, которые ему довелось прослушать, вкуса губ каждой женщины, которую он когда-то целовал. Это длилось бесконечно — и не заняло ни единого мига.

— Ублюдок! — завопил Астроном. — Ты — червяк, личинка, жалкая амеба! Что ты вечно вьешься у меня над головой, ничтожная мошка, комар, саранча? Почему ты никак не сдохнешь и не оставишь меня в покое?

Он взмахнул руками, и окровавленные рукава его одеяния обнажили тощие локти. Его руки с внутренней стороны были испещрены синяками и следами от уколов. Фортунато вспомнил героин, который видел в Клойстерсе.

Руки Астронома раздулись, как тыквы, и разлетелись фейерверком огненных шаров — они со свистом устремились по воздуху к Фортунато. Их были сотни, и каждый лишал его одного слоя силы: туз отражал шары один за другим и не успевал восстановить свои щиты. Последний огненный шар опалил волоски у него на левой руке.

Крыша склада взорвалась. Астроном вылетел сквозь нее в ночное небо, все еще продолжая кричать:

— Ты пес, который гонится за мной по улице, пытаясь ухватить меня за подметки башмаков. Магия? Твои слюнявые поцелуи, обжимания, кувырки в постели и прочая чушь — магия? Ты — щенок, личинка, маленький грязный сперматозоид! Ты понятия не имеешь, что такое сила!

Он тащил Фортунато за собой, светясь все ярче и сильнее. Склады, а потом и весь остров скоро остались позади.

— Смерть — вот сила! Гной, разложение и тлен! Ненависть, боль и война!

Туз понял, что и близко не представлял себе могущества Астронома. Эта мысль оставила его до странности равнодушным. Город простирался далеко внизу и позади, превратившись в сетку из огоньков. Они летели над Ист-Ривер где-то между Манхэттеном и Квинсом. Справа от Фортунато виднелся Уильямсбергский мост — стальные тросы глухо позвякивали на ветру.