Неистовые сердца (ЛП)

Шины захрустели по усыпанной гравием подъездной дорожке, которая змеилась через кладбище, а затем тёмно-синий «Порше» остановился передо мной. Я нахмурилась, пока Каджика не вышел из-за руля. Он подошёл ко мне и взял чемодан, который я начала спускать вниз по ступенькам.

«Что случилось с пикапом?»

— Сломался.

«Итак, ты купил себе спортивный автомобиль?»

— Я арендовал его для нашей поездки. Он ездит быстро, так что вместо девяти часов у нас на этом автомобиле должно уйти семь. Мы могли бы вернуться к завтрашнему дню.

Я не хотела возвращаться к завтрашнему дню; я хотела более продолжительного приключения.

Его глаза пристально изучали меня.

— Сомневаюсь, что ты захочешь проводить в моей компании больше времени, чем необходимо.

Я провела передней частью ботинка по гравию. «Тебе не пришлось бы оставаться со мной».

Он бросил мой маленький чемодан в багажник, затем захлопнул его и сел за руль. Я оглянулась на дом, а затем села в «Порше».

Когда я пристегнула ремень безопасности, Каджика сказал:

— Просто чтобы нам было ясно, я делаю это не для того, чтобы умаслить Катори.

Мне потребовалась минута, чтобы понять, что он имел в виду. «Как далеко простираются мои мысли?»

Он завёл двигатель и совершил резкий разворот, отчего камни разлетелись по надгробиям.

— Мне просто нужно видеть тебя, чтобы услышать.

«Вау». Значит, он может стоять на другом конце переполненного клуба и слышать меня? Это не позволяло мне уединиться.

— Мне очень жаль, Лили. Хотел бы я, чтобы у меня не было этой способности.

«Моя собственная вина. Не твоя». Я вздохнула. «Скоро я либо умру, либо вернусь в Неверру, так что это не будет иметь значения».

— Ты не умрёшь. Эйс никогда не позволит этому случиться. Катори этого не допустит.

Я рассеянно погладила гладкий кожаный подлокотник. Я не лишилась всей надежды, но и не питала ложных ожиданий. «Каджика, почему бы тебе не пойти в Неверру? И, пожалуйста, не говори, что это для того, чтобы контролировать Благих, которые посещают Землю, потому что у тебя есть куча охотников, которые могут это сделать».

Он пальцами крепко сжал руль.

— Мне здесь нравится. Я понимаю всё здесь.

«Но разве ты не хочешь быть со своей семьёй?»

— Рано или поздно, я воссоединюсь с ними.

Это не ответило на мой вопрос о том, почему он вообще всё ещё здесь.

— Я не пойду в место, которое не смогу покинуть. Что, если это ловушка?

Я моргнула, глядя на него. «Ты всё ещё думаешь, что с твоими людьми плохо обращаются в Неверре?»

— Я ничего не предполагаю. Возможно, они действительно так довольны, как их изображает Катори, — он со свистом выдохнул. — Точно так же, как я доволен тем, что нахожусь здесь.

«Доволен? Ты не выглядел довольным с того дня, как они проснулись».

— Потому что я не улыбаюсь и не смеюсь так часто, как Кэссиди?

«Во-первых, ты никогда не улыбаешься. И вряд ли я когда-либо слышала, как ты смеёшься. А во-вторых, ты всё время свирепо смотришь. На всех».

Особенно на меня.

— Я озабочен, Лили.

«Что же тебя так озаботило? Ты только что купил себе дом. Твой клан был возрождён».

Свет от приборной панели играл на его жёсткой челюсти, на кадыке, который выступал на свежевыбритом горле.

— Я озабочен зарабатыванием денег, поскольку именно так устроен человеческий мир.

«Думаю, ты разобрался с этой частью».

— Я озабочен поиском фейри, желающих выковыривать пыль из-под моей кожи.

«Эйс найдёт их. Вероятно, он уже это сделал».

— Я озабочен тем, чтобы дать новым охотникам достаточную подготовку, чтобы они были искусны в защите людей от злонамеренных фейри.

Я не могла не чувствовать себя немного разочарованной из-за того, что не была фактором его озабоченности.

— Если бы меня не заботила твоя безопасность, я бы не отправился в это путешествие, Лили.

Он сказал это так тихо, что я подумала, что мне это почудилось.

Моему лицу стало жарко, как будто весь огонь, оставшийся в моём теле, сосредоточился в моих щеках. После этого мы не разговаривали. Ну, он не разговаривал. Я очень усердно работала над тем, чтобы больше не думать ни о каких отчаянных, глупых вещах.

Я наблюдала, как светлеет горизонт, становясь лавандовым, затем золотым и, наконец, голубым.