Неистовые сердца (ЛП)

Не сработало. И теперь больше не было времени для других экспериментов. Я не буду похоронена в волшебных лепестках роз. Я не увижу Неверру без её туманного покрова. Я больше не смогу смеяться или быть снова поцелованной.

Мне бы этого больше всего не хватало.

Небеса, я буду скучать по стольким вещам.

Мой взгляд наткнулся на взгляд Каджики. Белки его глаз были мраморными от лопнувших кровеносных сосудов. Я попыталась дотронуться до его челюсти рукой, сжимающей его шею, но не смогла опустить пальцы ни на дюйм. Казалось, будто тонкие кости срослись вместе.

Я попытался повернуть голову, но, как и мои пальцы, моя шея не слушалась. Моё тело отключалось. Я посмотрела на свои ноги, убедилась, что они не посерели и не отвалились. Несмотря на то, что я не могла ими пошевелить, они всё ещё были на месте, всё ещё обвисали на напряжённом предплечье Каджики.

Я снова уставилась на него, наблюдая за отражением моего собственного лица в его тёмных радужках, мой гнев и отчаяние уваривались до самой тихой неподвижности.

Я вся целиком затихла.

— Лили… — прохрипел Каджика.

— Подожди! — Кэт пронзительно закричала.

Вряд ли я смогу больше ждать.

Что-то дёрнуло меня.

Смерть.

Моё тело содрогнулось, и лица людей, которых я любила, расплылись. Вскоре мир превратился в бесконечное море чернил и тишины.

ГЛАВА 39. РОЗОВОЕ МОРЕ

Загробная жизнь была яркой.

Самой бледной из белых.

И шумной. Грохот волн, карканье птиц.

И пахучей. Солёной и металлической.

Я глубоко вдохнула. Внимательно прислушалась. Я думала, что призраки не могут пахнуть, но, возможно, я ошибалась?

Что-то коснулось моих ног.

У меня всё ещё были ноги?

Я всё ещё могла чувствовать?

Я моргнула, и мои веки приоткрылись. Подобно проявляющемуся негативу, передо мной появился образ. Сначала бледный, с едва заметными серыми линиями, но затем в нём появились оттенки белого и серого — крыша из голубой соломы, сверкающая лавандовая гладь воды, прозрачная белая ткань, развевающаяся вокруг кровати с балдахином.

Честно говоря, я не верила в загробную жизнь, поэтому не придавала этому особого значения. Но, боже, тут было прекрасно.

Я стянула лёгкие, как пёрышко, простыни, натянутые на моё тело, затем убрала тонкую вуаль, покрывавшую мою кровать, и поставила подушечки ног на холодный, гладкий камень. Моё тело было таким восхитительно тёплым, что я даже поприветствовала эту прохладу. Осторожно, передвигая своими конечностями, я вышла на небольшую палубу, сделанную из жёлтого дерева.

Вокруг меня резвилась вода. Я опустилась на колени и заглянула под край палубы. Моя хижина висела в воздухе над этим странным океаном. Это место напомнило мне дворец моей юности.

Однако здесь не было тумана. Я повернула лицо к бледно-сиреневому небу и закрыла глаза от безжалостного солнечного света. Но потом я рывком открыла глаза.

Сиреневый?

Я поднялась на ноги и обошла по веранде мой новый дом. Никакой замок не покоился на ленте тумана, но море плескалось у высокого утёса, увенчанного раскидистым деревом. Его переливающиеся голубые листья покачивались и блестели, как миниатюрные павлиньи перья. Я сглотнула, и моя слюна болезненно обволокла увеличивающийся комок в моём горле.

Я знала это дерево.

Я знала этот утёс.

Чёрная фигура прорезала небо, становясь всё больше по мере того, как она подлетала ко мне.

Я попятилась.

Я знала эту форму.

Я была в Неверре.

Что означало…

Я вздрогнула, не желая думать о том, что это значило.

Драка приземлился, поджав кожистые крылья вдоль своего устрашающего тела. Зелёные глаза сверкнули, глядя на меня. Конечно, Лио Вега был бы тем, кто приветствовал бы моё возвращение. Возможно, эта маленькая хижина была тюрьмой нового типа.

Воздух замерцал, когда чёрное существо превратилось в человека.

Мужчина.

Не женщина.

Сайлас.

Конечно… Сайлас же был новым дракой.

Неуловимая улыбка тронула его губы. Была там в одну секунду, исчезла в следующую.

— Ты проснулась.

Проснулась.

Живая…

Я прошла через портал. Я провела рукой по макушке. Короткие, колючие пряди щекотали мою ладонь.

— Вероли отрезала тебе волосы.

Он имел в виду то, что от них осталось.

— Чувствую, что это войдёт в моду у придворных, как только они увидят тебя.

Придворные… Я действительно, по-настоящему вернулась.

Я уставилась на Сайласа, затем показала имя Круза, но Сайлас не понимал языка жестов. Однако каким-то образом он, должно быть, понял, о чём я спрашивала.

Он опустил глаза на дрожащие, мерцающие волны.

— Он… когда… — Сайлас потёр затылок. — Он заставил Грегора ввести весь яд, который был в шприце.

Моя грудь вздулась и горела, как будто мой бушующий огонь собрался там… обугливая орган, который поддерживал во мне жизнь… который не смог сохранить жизнь Крузу.

— Лили, я задолжал ему гаджой. Как и Катори. Если бы это был не яд дайла, он бы попросил меня сделать немыслимое. Предложив яд, ты пощадила нас, — голос Сайласа дрогнул, и он сжал губы.