Неистовый

Но ей приходилось довольствоваться лишь тем, что я помогал ей удержаться выше черты бедности. Но, как я уже говорил, произошедшее с Луной дерьмо открыло мне глаза. Я не хотел с ним встречаться. А собирался забыть о его существовании и жить дальше.

– Ну же, детка, – захныкала она. – Мне правда нужны деньги.

Нина опять растянула слово «правда», что меня всегда раздражало.

– Иди работать. Конечно, тебе не знакомо это понятие, но, уверен, ты справишься. Ты способная женщина, – сказал я.

Вроде как.

– Мне не нужно работать. Потому что у меня есть кое-что, что тебе нужно. Он.

Мне действительно хотелось узнать его, и это убивало. Нет, я не хотел с ним знакомиться. Просто посмотреть, как он выглядит. Скорее всего, даже издалека. Я пробовал нанять нескольких частных детективов, после окончания Гарварда, но они вернулись с пустыми руками. Нина точно знала, что делала. И мне следовало догадаться, что она не будет держать его возле себя, но знает, где он находится.

Маленькие чудеса, за которые следовало благодарить судьбу и все такое. Держу пари, он неплохо жил без нее.

– Я встретил девушку, – сменил я тему разговора.

Словно ей было не плевать на это. Словно ее это действительно заботило.

– Да? – ответила Нина, и в ее голосе слышалось одновременно удивление и огорчение. – Мне казалось, ты постоянно знакомишься с девушками. Твоя репутация опережает тебя.

– У нас схожая репутация, Нина. Но мне далеко до тебя в манипуляции людьми. Радует, что хоть в чем-то ты лучшая.

– Что ты так болезненно реагируешь, Дин? Я всего лишь поддержала разговор.

Она всего лишь была гребаной головной болью. Но, конечно, Нину не остановило мое молчание и нежелание потакать ей.

– Она знает, что ты не используешь женщин по несколько раз?

Нина что-то жевала, пока разговаривала со мной. Наверное, чей-то член.

– К ней это не относится, – процедил я сквозь стиснутые зубы.

– Почему?

– Потому что она полная твоя противоположность.

И я в этом не сомневался. Рози была храброй, дерзкой, преданной и остроумной. И стала бы потрясающей матерью. Она никогда не отказывалась от работы и не любила принимать одолжения от других. И, в отличие от меня, Рози не воспользовалась ни одной из предоставленных ей поблажек. А ведь из-за своей болезни она вполне могла на них рассчитывать. Но малышка ЛеБлан никогда не переступала эту черту. А танцевала по жизни, шлепая своими шлепанцами по полу.

Я поднес бутылку рома к губам и сделал глоток, а затем еще один. Я так хорошо справлялся последние три дня, ни разу не прикоснувшись к алкоголю – даже в Вегасе, – и все это полетело коту под хвост, стоило мне ответить на этот чертов звонок.

– Ты же знаешь, что все еще любишь меня, несмотря ни на что, – проворковала Нина и изобразила застенчивый смех.

И, к моему ужасу, стоило признать, что в ее словах имелась доля правды.

Я вышел на балкон и посмотрел на цветущие деревья в саду Вишеса.

– Ох, и Дин?

– Да?

– Ты не можешь отмахнуться от этого.

Но я не чувствовал и доли сомнения.

– Перестань мне звонить. Потому что я перестану тебе отвечать. Пока, Нина.

– Эй, засранец, ты где? – голос Трента эхом разносился от небольшой лестничной площадки.

Я слегка приподнялся на антикварном диване Вишеса, держась за голову, будто она вот-вот лопнет. Родители Рози жили на втором этаже, но я сомневался, что они находились дома. Ее мама вступила в Комитет по пирогам Тодос-Сантоса, а отец подрабатывал на пол-ставке ландшафтным дизайнером. Вишес как-то сказал мне, что невозможно убедить обладателей фамилии ЛеБлан притормозить и перестать работать, даже после выхода на пенсию. И меня это не удивило. Их дочери были точно такими же.

– Здесь, – простонал я, больше не собираясь двигаться ни на сантиметр.

Трент и Луна вошли в большую гостиную. Малышка могла похвастать медно-каштановыми кудрями, гладкой загорелой кожей, зелеными глазами навыкате и переваливающейся походкой, как у утки. Луна бросилась мне между ног, чтобы обнять. Я поднял ее и прижал к груди, а она обвила своими пухлыми ручками мою шею.

Трент прислонился головой к стене и засунул руки в карманы.

– Как у нее дела? – спросил я, прижимая Луну к себе и вдыхая аромат ее волос.

Глядя в окно, Трент пожал плечами.

– Она думает, что отдыхает у бабушки с дедушкой. Но время от времени прикладывает мой телефон к уху, чтобы услышать свою маму.

– Я где-то читал, что самые ранние воспоминания, которые откладываются в памяти, примерно с двухлетнего возраста. Может, она даже и не вспомнит, что эта сука куда-то уходила.

Жаль, что я мог поддержать его только какими-то дерьмовыми данными, которые вычитал в старом журнале, пока ждал приема стоматолога. Думаю, большинство людей пытались убедить его, что Вэл однажды вернется, но я не относился к их числу. Какой смысл лгать? Я знал таких, как она. Они рожали детей, бросали их и связывались с ними лишь в том случае, если видели возможность получить от них деньги.

– А я где-то читал, что в памяти могут отложиться воспоминания даже из утробы матери. Так что, может, она все запомнит, – он бросил на меня бесстрастный взгляд.

Туше.