Неистовый витязь

Этого не могли не заметить из дома. Стариков точным броском метнул «Ф-1» к парадному входу. Раздался оглушительный взрыв. Как только визг осколков смолк, Николай рванулся к развороченному входу, прыгнул внутрь, перекатившись в сторону, стараясь в дыму и пыли рассмотреть цели. Увидел лишь труп мужчины в нескольких метрах от себя. И тут же прогремел взрыв в дальнем конце дома. «Так, – подумал Стариков, – кто-то пытался уйти запасным выходом и нарвался на растяжку. Прекрасно. Силы противника тают». Николай определил местонахождение лестницы, ведущей на второй этаж. Метнулся к ней. Держа в вытянутой правой руке пистолет-пулемет «клин», в левой зажал запасной магазин. И тут ударили по нему. На верхней площадке, под аркой, появился боец из охраны, выстреливший по Старикову из «сайги». Картечь кучно ударила в грудь. Хорошо, что дробь, не пуля. Она не страшна для бронекостюма. На выстрел охранника Николай ответил длинной очередью. Нашпигованный десятком девятимиллиметровых пуль, тот, не издав ни звука, проломив перила, свалился вниз, а Стариков занял его место. Перед ним открылся коридор, где стояли двое.

Один в возрасте, с виду типичный Айболит, с бородкой, в очках на благообразном лице, и парень, бросивший свое ружье на пол.

– Не стреляйте, – крикнул доктор, – мы без оружия. – Николай приблизился к ним.

– Где Крюгер?

Айболит, он же Герман, кивнул на одну из дверей.

– Твоя машина в гараже? – спросил Николай.

– Да, – ответил Коржевский.

– Ключи. От гаража и машины, быстро.

Герман бросился в спальню и мгновенно вернулся.

– Вот, – он показал ключи.

– Бросай.

Поймав ключи, Николай вынес приговор Айболиту:

– А теперь, бандитская подстилка, я закрываю твою клинику.

– Но…

Очередь «клина» отбросила простреленное тело доктора на ковровую дорожку.

Охранник опустился на колени:

– Не убивайте меня, прошу вас.

– Встать, – приказал Стариков. – Вперед, в палату к Крюгеру.

– А если он вооружен?

– Вперед сказал, ну?

Николай поднял «клин» на уровень лица охранника.

Парень пошел к палате.

Крюгер слышал все, что происходило вокруг дома, но был бессилен что-либо предпринять, прикованный к постели. Он понял, КТО пришел за ним. А этот Герман, как назло, только вчера сделал ему операцию, лишив возможности передвигаться самостоятельно. У Крюгера был при себе «ТТ», правда, в обойме всего четыре патрона. Но и этого хватит отбиться. Он уже позвонил Пастору, и бригада, вооруженная автоматами, с минуту на минуту должна появиться здесь, чтобы забрать его. Надо как-то продержаться, лишь бы их не опередили.

Крюгер упал на пол, переполз под кровать, выставив перед собой пистолет.

Дверь открылась, и на пороге появилась фигура в камуфлированной форме. Милютин поздно сообразил, что это один из его охранников. Нервное напряжение сделало свое дело. Инстинкт самосохранения возобладал над разумом.

Крюгер все четыре пули выпустил в того, кто первым вошел в палату, в своего охранника, умело подставленного настоящим противником.

Парень упал, а перед Милютиным ударили пули «клина».

– Брось оружие, Крюгер, – приказал Николай, меняя магазин пистолета-пулемета.

Милютин отбросил «ТТ».

– А теперь, мразь, выползай из своей норы. Да и негоже тебе, как опущенному, обретаться под шконкой. Быстрей, козел, или я вытащу тебя сам.

Крюгер, корчась от боли, выполз на середину комнаты.

– Мстить пришел, майор? – бандит взял себя в руки.

– Нет, проведать тебя.

– Знать бы, что так все сложится, всадил бы контрольный тебе в башку там, на даче.

Крюгер понял, что никакой бригады не будет, все время вышло, обманул Пастор, кинул, сука, и решил перед смертью покуражиться.

– А твои бабы, Стариков, ничего были. Особенно дочка. Ох и мычала, когда я ей плево рвал. Аж визжала, жаль, рот у нее был заклеен. Послушал бы с удовольствием. Но я ее не только туда, я ее ниже, на сухую, без подготовки. Кровь так и хлестнула.

Николай побледнел:

– Кайф, значит, поймал?

– Небесный, майор. Необыкновенный. А жена твоя…

– Заткнись, мразь. Сейчас ты, падла, другой кайф словишь.

Вдали послышался вой сирен. Кто-то из соседей или тот же Крюгер вызвал милицию. Нужно было заканчивать и уходить, как ни хотелось продлить казнь этого нелюдя. Крюгер же только подначил:

– А вот и менты, так что, майор, сдохнем вместе. Вдвоем веселее. А брать тебя мусора не будут. Проще завалить, по своему опыту знаю. Ты труп, майор.

– Ошибаешься, Крюгер. В очередной и последний раз ошибаешься. Рано мне умирать, я тебе еще кайф не доставил.

Стариков вытащил «ПМ», снял с предохранителя, почти не целясь выстрелил Крюгеру прямо в промежность, превратив его мужское достоинство в кровавое месиво.

У бандита вырвался сдавленный крик и расширились зрачки. Он схватился руками за простреленные яйца.

– Ах, ты…

Боль не дала ему договорить.

– Это тебе за дочь.

Вторая пуля вонзилась Крюгеру в солнечное сплетение.

– Это – за жену.

Третий выстрел раскроил череп Милютину.

– А это за все твое паскудство.

Вой сирен приближался.

Стариков быстро сбежал на первый этаж, оттуда на улицу.