Нэйт

— О боже. Я принесу немного хлеба, чтобы помочь впитать алкоголь.

— У нас все под контролем. Ирландцы. Отправление в аэропорт. Русские. Всё это, — ответил я и выпил воду. — Единственное, что я не могу контролировать, это Сабрина.

— Неправда. То, что ты не можешь контролировать, — это ты сам, — сказал Дэвид, задержавшись в дверях. — Я поговорю с Джорджем и Тони, чтобы они обеспечили дополнительную охрану для встречи. А ты протрезвеешь.

— Я и так трезв, — ответил я, положив ноги на стол.

— Ну конечно, — проговорил Дэвид, покачал головой и вышел в коридор.

Мои мысли вернулись к Сабрине. Может быть, у меня было время подняться в ее комнату и извиниться перед встречей с ирландцами? Взглянув на Питера, я понял, что этого не будет. Его угловатое лицо было каким-то сердитым — прямо перекошенным от злости, отчего выглядел он лет на десять старше.

Опал вернулась с тарелкой бутербродов с маслом. Я стал есть под бдительным оком Питера.

Казалось, прошло не больше тридцати секунд, как в дверях появился Дэвид.

— Они здесь.

Я встал и придал лицу строгое выражение.

— Крошки, — сказал Питер, указав на мой лацкан.

Я стряхнул их и обошел вокруг стола, чтобы поприветствовать ирландцев. Охранник Колума, Салли, вошел первым и проверил комнату.

— Мы прячем бомбы под твоей машиной прямо сейчас, — ответил я с улыбкой. — Но в этой комнате чисто.

Глаза Питера расширились, и он сказал:

— Он шутит.

Салли прищурился и взглянул на меня, затем вышел из комнаты и направился к стоянке.

Питер пристально посмотрел на меня.

— Какого черта, Нэйт?

— Да ладно тебе. Знаешь, это было забавно.

Он потер лоб двумя пальцами.

— Это будет гребаное чудо, если мы проведём и закончим эту встречу без перестрелки.

Колум вошел в комнату, его сын Ангус следовал за ним, а его заместитель Лири — за Ангусом. Ирландский босс был классическим ирландцем с огненно-рыжими волосами, веснушками и покрасневшим от джина носом из-за постоянного употребления этого хорошего крепкого напитка.

Он обнял меня, сжав в медвежьих объятиях, и похлопал по спине:

— Как же давно мы не виделись…

Его сын, Ангус, был точной копией своего отца, но стройнее, и с более приятными чертами лица, унаследованными от матери. Лири был примерно того же возраста, что и Колум, ему было под пятьдесят, с глазами-бусинками и острым деловым чутьем.

— Что ты сделал с Салли? Он с такой скоростью выскочил за дверь, словно его в задницу ужалила пчела.

Я пожал плечами.

— Кажется, я пошутил, что мы закладываем бомбы под твою машину.

Колум отстранился и уставился на меня, напряжение в комнате достигло удушающего уровня. Моя внутренняя тревога прорвалась сквозь пьяный туман, когда Колум посмотрел на меня.

Питер придвинулся ближе к нам, держа руку на животе, готовый броситься в бой, если начнется настоящее дерьмо.

Затем лицо Колума расплылось в улыбке.

— Господи, держу пари, что он сейчас лежит на спине под Эскалейдом и проверяет каждую мелочь, — проговорил он и засмеялся так громко, что слёзы заблестели в его глазах, прежде чем он успокоился. — О, чёрт возьми, это же самая настоящая чушь.

Питер облегченно вздохнул и жестом пригласил ирландца сесть на диваны, а я обошел вокруг стола и опустился в кресло.

— Кто-нибудь хочет выпить? — спросил я, ухмыльнувшись Питеру.

— Я только что немного пригубил в машине, так что буду вести себя прилично. А теперь давайте перейдем к делу, — сказал Колум, садясь рядом с сыном, а Лири стоял в стороне, не теряя бдительности.

— Слияние.

Я кивнул, пьяная паутина медленно рассеивалась.

— Давай не будем забегать вперед, — Колум расслабился на диване, его толстый живот торчал над брюками цвета хаки. — У тебя есть проблемы, которые нужно решить, прежде чем мы снова начнем говорить о союзе.

— Стукач, — я смерил его тяжелым взглядом. — Об этом мы позаботимся в самое ближайшее время.

— Вы знаете, кто это?

— Пока нет.

Лири покачал головой.

— Ты хочешь что-то сказать? — бросил я ему.

Он пристально посмотрел на меня, но так и не произнёс ни слова.

— Не обращай внимания на Лири. Он просто немного пуглив, ведь на его глазах люди семьи Генуя убили его отца много лет назад, и здесь мы говорим о союзе с тем, что осталось от той группировки.

— А что осталось? — поинтересовался я, наклонившись вперед, и сплел пальцы на столе. — То, что осталось, — это самая большая, быстрорастущая и самая надежная организация, которую когда-либо видел этот город. Мы удвоили обороты наших законных операций с тех пор, как я начал, сократили ту хрень, которая приносит больше всего проблем, и собрали рекордную прибыль. У Генуя был семейный бизнес. У нас есть империя.

Ангус взглянул на отца. Очевидно, сын был заинтересован в том, что я мог предложить, несмотря на сдержанность старика.