Нейтралитет черной волчицы (СИ)

— Мне никогда не было все равно, — Минори пожала плечами.

— Никогда бы не подумала, — девушка театрально закатила глаза и откусила кусочек торта. — Вкусный, кстати. Зря не ешь.

— Замуж не вышла? — женщина растерянно крутила в пальцах чайную ложку.

— А ты видишь кольцо? — Айрис улыбнулась, показывая свободные от украшений пальцы.

— У Рэна был друг…может, помнишь… Ямато, — с неуверенным напором начала мать. Прямолинейность так и перла через край. — Его сын сейчас в поисках волчицы. Я между делом намекнула, что у меня красивая чистокровная дочь…

— Мне это неинтересно, — Миура перебила ее и покачала головой.

— Почему? — непонимающе спросила Минори.

— Потому что я недавно рассталась, — скрепя зубами проговорила Айрис.

— Так вот в чем дело, — неоднозначно протянула мать. — С волком бы ты не рассталась, поэтому следует логический вывод, что твоим партнером был одаренный.

— Бинго, мама! — бросила девушка. По правде говоря, уже сейчас стоило встать и уйти из этого дома.

— И кто же этот одаренный? Не твой ли старый сосед? — пренебрежительно спросила Минори.

— Что? — Айрис округлила глаза, пытаясь понять вопрос. Но, видимо, из-за таблеток сказанная двусмысленность дошла до нее не сразу.

Минори обладала способностью «Идентификация личности», которая позволяла распознавать других одаренных и то, что они из себя представляют. В некотором роде женщина являлась ходячей энциклопедией по всем существующим способностям.

— Господи… — прошептала девушка, когда до нее, наконец, доперло. Она с болью сжала переносицу, а к горлу подступила едкая горечь слез. — Ты знала, что Дазай одаренный, и ничего мне не сказала? — взвыла девушка, закрывая рот ладонью.

— Он же все равно тебя бросил в итоге! — отмахнулась Минори, убежденная в своей правоте. — Ведь ты бы от него уйти не смогла.

Миура думала, что хуже, чем есть, ей уже не никогда не станет. Как же она ошибалась. Дно было пробито с удвоенной силой, и она вновь летела в пропасть, не имея возможности за что-либо зацепиться. Хоть это уже и не имело никакого отношения к их расставанию, на душе стало невероятно гадко. Стольких страданий можно было бы избежать. Столько боли, что каким-то невероятным образом все еще выдерживало ее потрепанное сердце, могло бы просто не быть. Миуру разрывало на части от осознания, что знай она все это, жизнь сложилась бы совершенно иначе. Нет, это вполне себе было в духе Минори. Удивляться вообще нечему. Но принять этот факт оказалось сложнее всего. Айрис не злилась. Ей даже не было грустно. Слезы сами текли по ее щекам, спускаясь к подбородку. Привычное уже, к слову, состояние. Она перевела отстраненный взгляд на мать, что упивалась своим триумфом правоты, допила остатки чая и молча поднялась из-за стола. Не стоило вообще сюда приезжать. Теперь это было очевидно. Минори не изменилась и не изменится никогда. Она всю свою жизнь была такой. И всегда будет. Все то немногочисленно хорошее, что в ней имелось, погибло вместе с отцом. Миура не винила ее. Но и ничего общего с матерью иметь больше не хотела. Она решила, что это была последняя их встреча. Теперь уже точно.

Девушка уставшим движением стянула с вешалки пиджак и накинула его себе на плечи. Минори как сидела на кухне, так там и осталась. Не вышла даже проводить. Не посчитала нужным, видимо. Айрис распахнула дверь и вышла на улицу, вдыхая свежую вечернюю прохладу. Она скрестила руки на груди и направилась к дороге, где был припаркован автомобиль, как взгляд сам невольно скользнул в сторону дома Дазая. В окне горел свет. Совершенно неосознанно накрыло любопытство, и девушка сделала несколько шагов к его двору. Миура минут пять стояла, прожигая взглядом окно, пока к его дому не подъехала машина. Свет в доме погас, и дверь открылась. Накидывая на ходу плащ, вышел Дазай и направился к автомобилю. За рулем которого находилась девушка. Айрис спешно потерла глаза в надежде, что ей привиделось. Да только ни черта.

Как долбанный истукан Миура стояла и пялилась в след уезжающего автомобиля, пока он не скрылся из виду. От мысли, что она видит Осаму с другой девушкой, спустя каких-то жалких четыре недели, за которые она думала, что либо отъедет на тот свет, либо свихнется, стало невыносимо смешно. Девушку накрыл пробирающий смех, и она расхохоталась во весь голос, эхом раздаваясь по улице. Айрис плакала и смеялась одновременно, так, что ей уже не хватало воздуха. Истерика накатила с неистовой силой, и девушка уже не могла остановиться. Задыхаясь от нехватки кислорода, Миура упала на асфальт, упираясь ладонями в землю, и продолжала содрогаться от смеха, одновременно с этим глотая слезы.

— Айрис! — закричала Минори. И, наспех обувшись, побежала к дочери. Женщина опустилась на колени и обняла ее, крепко прижимая к груди. После чего отстранилась и со всей силы влепила ей пощечину, приводя в чувства. И это помогло.

От звонкого удара по онемевшей половине лица девушка смогла набрать в легкие побольше воздуха и медленно его выдохнуть.