Нейтральная территория

— Вся твоя волшебная сила улетучится, и ты станешь бесплотным духом, который только наблюдает за событиями, но ничего не может изменить. А это поистине ужасно!

— Могу себе представить, — сочувственно пробормотал Генри. — Но постой, почему только одно желание? Я вроде слышал, вы исполняете три.

Маленькая оса еще отчаяннее забилась в паутине. Паук перебежал на другой край своей сети и оттуда продолжал за ней следить.

— Люди стали слишком жадными и загадывают слишком хитрые желания, — объяснил голосок. — Поэтому теперь мы сократили норму до одного.

— Неужели нельзя исполнить три желания? — настаивал Генри. — Даже ради спасения жизни?

— Нельзя. Если я попробую исполнить больше одного желания, я нарушу клятву и вся моя волшебная сила пропадет.

— Вот беда, — вздохнул Генри. — Просто не знаю, чего и пожелать.

— Прежде спаси меня, придумаешь потом!

— Ну нет, — сказал Генри. — Все духи коварны. Я хочу, чтобы мое желание было исполнено до того, как я тебя вызволю, — так будет вернее.

— Вернее не вернее, пусть будет по-твоему, — заверещал голосок. Только думай скорее!

Генри думал изо всех сил, тревожно поглядывая на паутину: а ну как его добрый дух погибнет, пока он раздумывает! Но в такой спешке решиться на что-либо было страшно трудно.

— Я, наверное, мог бы пожелать богатства, — медленно проговорил он. Богатому человеку все доступно, как бы он ни выглядел…

— Ты хочешь денег? — спросил голосок. — По рукам!

Устрашающе сверкнула желто-лимонная молния, пронесся порыв горячего ветра, и всю комнату вдруг затопил водопад порхающих зеленых банкнотов, среди которых сверкающими каплями падали изумруды. На кухонном столике появилось множество драгоценных колец с рубинами и сердоликами, ониксами и топазами, а раковина умывальника на глазах Генри наполнилась до краев золотыми дублонами.

— Теперь спаси меня! — крикнул голосок.

— По-по-погоди, — пробормотал Генри, ошеломленный всеми этими сокровищами; сердце его так колотилось, что он едва мог говорить. Погоди… Но ведь богатство — это еще не все!

— Что такое?! — взвыл голосок почти в отчаянии. — Ты получил царский выкуп и еще сомневаешься?

Генри провел ладонью по своим реденьким волосишкам, взглянул на свою цыплячью грудь и выступающий животик, — кругленький, словно дынька, но как он портил фигуру! — поморгал близорукими глазками и буркнул:

— Я хотел сказать, что даже со всеми этими деньгами и властью, которую они дают, даже в компании всяких приживальщиков, друзей до первого черного дня, мне придется всю жизнь видеть свое уродство, жить с ним, и я…

— Будь по-твоему! — всхлипнул голосок. — Да свершится!

Снова пронесся горячий ветер, сверкнула лимонная молния, и среди вихря, уносящего все его сокровища, Генри вдруг стукнулся головой о потолок, потому что сразу стал ростом в шесть футов четыре дюйма, с плечами в косую сажень и плоским, как щит, животом. Подняв руку к голове, он ощупал густые волнистые волосы, а когда оттянул вниз одну прядь, то обнаружил, что превратился в восхитительного брюнета. Он чувствовал, как дупла в его зубах исчезают, а на месте выпавших зубов вырастают новые, крепкие, он чувствовал, как прыщи его сглаживаются и лицо обтягивает тугая загорелая кожа.

— Как я выгляжу? — спросил он, весь дрожа.

— Как Тарзан! — взвизгнул голосок. — А теперь быстрее избавь меня от этого… О тысяча чертей, чем ты еще недоволен?!

— Мне… мне не хватает теперь этих денег, — сказал Генри. — Нельзя ли как-нибудь скомбинировать оба желания? Я хочу сказать: не можешь ли ты превратить меня в красавца миллионера, чтобы было и то и это?

— Невозможно! — простонал голосок. — Деньги — это одно, а красота другое. Пластическая операция, парик, десятинедельный курс массажа и ботинки на толстой подошве сделают тебя…

— Но я все равно уже не буду похож на Тарзана, — проговорил Генри, качая головой. — Это будет уже не то.

— А как насчет славы? — нетерпеливо спросил голосок. — Если к тебе придет слава, настоящая слава, внешность уже не будет иметь значения: людям ты будешь нравиться такой, как есть. А что касается денег, то, пользуясь своей репутацией, ты сможешь занимать сколько угодно или же…

— Ладно, — сказал Генри, прельщенный такой перспективой. — Я полагаю, даже Тарзан не способен привлечь любую женщину, в то время как слава…

— Да будет так! — оборвал его тоненький голос.

И снова подул ветер, и снова сверкнула молния, и Генри, как проколотый воздушный шарик, сморщился до своих прежних размеров. Но ничего особенного при этом не почувствовал.

— Я теперь и вправду всемирно прославлен? — с надеждой спросил он.

В тот же миг затрезвонил телефон, задребезжал дверной звонок, дверь распахнулась настежь, и в комнату ворвалась толпа восторженных девиц с горящими пунцовыми губами, с огромными искрящимися глазами, и все они закружились вокруг Генри, называя его самыми ласковыми уменьшительными прозвищами. Он бросился к ближайшей из них, раскрыл объятия и…

— Назад! Немедленно иди сюда! — проверещал пронзительный голосок.

БУМ! ТРАХ!! ТАРАРАХ!!!