Нейтрально-враждебный

Он резким движением сдернул с предмета салфетку. Стасик взглянул на свою награду, и почувствовал, что сейчас его точно стошнит.

Перед ним был отлитый из меди и начищенный до блеска свиной пятачок, торчащий из круглой деревянной подставки. Мастер, изготовивший эту гадость, подошел к делу с душой. Пятачок выглядел точь в точь как настоящий, казалось, что он вот-вот оживет и начнет жадно нюхать воздух в поисках желудей.

— Какая прелесть! — умилилась Лаура. — Тебе ведь нравится, милый Свиностас? Ты сможешь поставить эту награду в своем домике и каждый день любоваться ею.

— Прекрасная вещица, — согласился Ильнур. — Ты хорошо поступил, Николай, что догадался почтить этой наградой Свиностаса. В твоем поступке я усматриваю глубокий и мудрый символизм. Так мы показываем, что все в королевстве, от первого паладина до последнего крестьянина, едины в борьбе со злом.

Стасик с ненавистью таращился на сияющий свиной нос, и осознавал, что сдержать слезы ему не удастся. Только бы суметь покинуть город прежде, чем из его груди хлынут потоком горькие и безудержные рыдания. Он не хотел позориться еще больше, распустив нюни у всех на виду. Хотя, после вручения ему такой награды, опозориться еще больше будет непросто. Больше, потому что, уже некуда.

Колька с широкой улыбкой, которая так и рвалась исторгнуть из себя полный злорадства хохот, протянул ему награду. Будь у него выбор, Стасик ни за что не взял бы в руки эту дрянь, но он прекрасно понимал, что иначе его просто не отпустят со сцены. А ему хотелось только одного — чтобы все это скорее закончилось. Ему бы доползти до своей избушки, запереться на засов, а после упасть на пол и тихо умереть от стыда.

Никогда еще он так сильно не ненавидел этот проклятый правильный мир.

Стасик медленно поднял дрожащие руки и принял омерзительную награду. Та оказалась неожиданно тяжелой — мастер, изготовивший это недоразумение, не пожалел на него металла. Зрители, толпящиеся вокруг сцены, радостно зааплодировали. Ильнур и Лаура тоже похлопали в ладоши.

Решив, что все самое страшное уже позади, Стасик приготовился направиться к лестнице. Но он недооценил своего мучителя.

— А теперь речь! — потребовал Колька, схватив Стасика за плечи и толкнув к краю сцены.

Тот оказался перед целым морем людских лиц, смотрящих прямо на него, и почувствовал сильнейшее головокружение. Все-таки он точно грохнется в обморок, этого-то Колька и добивался.

— Давай, дружище, не стесняйся! — донесся до его ушей радостный крик нетрезвого Васька. — Рубани всю правду-матку!

— Да, давай! — подхватила толпа.

Стасик попятился от края сцены. В его широко распахнутых от ужаса глазах стояли слезы. Он чувствовал, что вот-вот сорвется, упадет на доски помоста и расплачется самым позорным образом.

— Ну же, — подбодрил его Ильнур, — скажи пару слов.

Но Стасик сейчас находился в таком состоянии, что не сумел бы вытолкнуть из своего горла и одно коротенькое словечко. Он вообще забыл навык разумной речи.

— Свиностас! Свиностас! — принялась скандировать толпа, дружно хлопая в ладоши.

Стасик попятился, прекрасно понимая, что сейчас он побежит. Неважно куда. Лишь бы забиться в какую-нибудь нору и скрыться от людских глаз. Он чувствовал себя загнанным зверем. Ну, не совсем зверем. Зверьком. Некрупным и трусливым. Кем-то вроде маленькой мышки или хомячка.

Он был так поглощен своими переживаниями, что не почувствовал, как сцена вздрогнула под его ногами. А вот все остальные жители города ощутили это очень хорошо.

— Что это было? — удивленно спросил Колька, вопросительно глядя на Ильнура. — Землетрясение?

— Их здесь никогда не случалось за всю историю Форинга, — ответила Лаура, на чьем прекрасном лице возникло выражение тревоги.

Толчок повторился, и, в этот раз, вышел сильнее прежнего. Кое-где с крыш посыпалась черепица, со звоном лопнуло несколько оконных стекол. Всю веселость разом вынесло из голов горожан. На их лицах теперь застыли тревога и страх.

— Если это землетрясение, мы должны вывести людей из города, — сказал Ильнур. — Внутри оставаться небезопасно. Мы….

Следующий толчок оказался такой силы, что сцену буквально подбросило в воздух. Ильнур и Колька удержались на ногах благодаря тренированным телам, Лауру выручила магия. Стасика никто не выручил, и он со всего маху грохнулся задом на доски. От боли у него потемнело в глазах. Он выронил из рук медный пятачок и обхватил ладонями отбитые при падении ягодицы.

Последствия третьего толчка оказались разрушительными. Несколько городских зданий опасно просели, а одно наклонилось так, что с его кровли дождем ссыпалась вся черепица. Толпа людей разразилась криками. Народ, толкаясь, бросился к воротам.

— Сохраняйте спокойствие! — громовым голосом прокричал Ильнур. — Не создавайте давки!

Вскочившие со своих мест герои попытались организовать эвакуацию гражданского населения, но не смогли пробиться сквозь плотную толпу. Маги парили в воздухе, отдавали приказы, призывали не поддаваться панике, но их никто не слушал. А затем над городом прозвучал чей-то истошный крик:

— Ворота не открываются! Их заклинило!