Нейтралы

— Ненавижу прощаться. Вроде и сказать что-то хочется, а слова не подобрать, особенно для женщин. Хм? — он с намёком посмотрел на бусины у меня в прическе.

— Потом расскажу. Сейчас нельзя.

Артур понятливо склонил голову. Обряды инициации во взрослую жизнь — дело интимное, о них распространяться не принято. Потом так потом.

— К девчонкам зайдём?

— Давай. Расспросим, что на чемпионате произошло. Или тебя на него всё-таки затащили?

— Кузен поехал. Он в отдел популяций намылился, ему нужнее. Связи, знакомства, общение с шишками из руководства и всё такое.

При нашем, вернее, при моём появлении болтовня между девочками прекратилась. Мораг и Мэнди сразу обратили внимание на мою прическу, синхронно встали, неглубоко поклонились и столь же дружно уселись обратно, ничего не объясняя остальным. Я коротко кивнул, принимая почести. Остальные девочки с непониманием смотрели на пантомиму и было ясно видно, что с трудом сдерживают распирающее их любопытство.

Издеваться над ними я не стал. Поздоровался, бросил пару общих фраз и, отговорившись необходимостью повидать кое-кого, ушел, оставив Артура отдуваться. Пройтись по вагонам действительно следовало — перед школой я косы расплету, так что надо показаться максимально большому числу учеников. Пусть друг и две клановые девочки (или их уже можно называть девушками? Внешность позволяет…) объясняют остальным, что и почему. Лайза Турпин, кстати, значения кос не поняла, хотя чистокровней некуда.

На меня смотрели. Кто-то ограничивался взглядами, другие слегка кланялись, трижды громко хлопали ладонями или приветствовали иным способом, принятым в их клане. Впрочем, тех, кто просто равнодушно скользил взглядом, было намного больше. Многие из них так и останутся в неведении, тем, кто заслужил дружбу или хотя бы откровенность, объяснят увиденное позднее. В любом случае, традиция соблюдена.

Знакомых много, с каждым надо перекинуться хотя бы парой слов, обсудить лето, чемпионат, предстоящий Турнир… Избежать ласковых тенет барсуков удалось с некоторым трудом. В прошлом году они с такой легкостью меня бы не отпустили — вот что новая прическа и статус животворящий делают! Достаточно было сослаться на дела, чтобы хаффы перестали заманивать в купе плюшками. Нашел Вилла, успокоил его, сказав, что на всех факультетах есть нормальные люди; познакомил с Фризом, тот поведал пару баек про свой Дом; подтвердил информацию о приезде учеников других школ в этом году.

Диггори я встретил на обратном пути, в собственном вагоне, он вместе со второй старостой барсуков обходил поезд. Надо думать, парень не отказался бы здесь задержаться — из ближайшего купе доносился голосок Чанг, на которую Седрик с прошлого года слюни пускал. Образно выражаясь.

— Диггори, — обломал я его планы. — На пару слов.

Удивленно переглянувшись с напарницей, Седрик подошел ко мне.

— Что-то случилось, Стивенс?

Прежде, чем ответить, я наложил заклинание от подслушивания.

— Не для передачи, хорошо? — тот кивнул, явно удивившись ещё сильнее. — Я тебе симпатизирую, поэтому позволю себе дать совет. Не бросай бумажку в Кубок.

— Почему? — насторожился староста барсуков.

— Потому, что Крам — лучший ловец столетия, за него впишется армия фанатов. У французской фифы родня непростая, её тоже тронуть не посмеют. А за тобой никто не стоит.

— Не понимаю тебя, — помолчав, признался парень.

— Я сказал, сколько мог. Дальше сам думай.

Сняв заклинание, я развернулся и пошел по коридору. Диггори, разумеется, меня не послушает, но потом, после избрания, о разговоре вспомнит. Вот тогда и наступит пора присесть ему на уши. Про то, что он проговорится, я не боялся — паренек он, несмотря на показное дружелюбие, скрытный, а сам я в случае чего отбрехаюсь.

У меня имелось достаточно времени, чтобы подумать о том, как жить дальше. В этом году состоится ключевое событие канонной поттерианы — возрождение Неназываемого, поэтому вмешиваться или нет, следовало определить до начала учебы. Я решил, что конечный результат должен остаться неизменным, он меня полностью устраивает, а вот частности можно и нужно откорректировать. Например, спасти людей, сколько получится.

Только вмешиваться надо осторожно. Так, чтобы не нарушить ничего и самому остаться в тени.

Реальность с легкостью щелкнула по носу, напомнив о судьбе считающих себя очень умными интриганов, сразу после разговора с Диггори. Заметив краем глаза знакомый блеск волос, я вернулся к пройденному купе и заглянул в приоткрытую дверь. На полке сидела Луна, что-то задумчиво вырисовывая пальчиком по стеклу.

— Думаю, ты напрасно ему помогаешь, — словно продолжая прерванный минуту назад разговор, нежно пропела Лавгуд. — Внутри он совсем не такой красивый, как снаружи.

Вздохнув, я зашел в купе и закрыл за собой дверь. Как много она знает? Нет, не знает — видит?

— Мне не стоило вмешиваться?

— Тебе решать. Папа говорит, каждый должен выбирать сам. Ты недавно уже выбрал, сразу за многих, — она отвернулась от окна и с любопытством уставилась на бусины. — Прими мои соболезнования.

— Спасибо, — я уселся рядом с ней. — Не хочу об этом говорить.