Нейтронный Алхимик: Конфликт

— Зачем вы сделали для Алхимика особый ракетоноситель, если могли установить его на обычную боевую осу?

— Несущая ступень предназначалась для доставки Алхимика к звезде. Это крупная цель, но звездолет не может подлететь к ней близко. Мы создали ракетоноситель, который был максимально защищен от высокой температуры и радиации звезды. Кроме того, в случае обнаружения он мог избегать перехвата, осуществляемого другими боевыми осами. Наша несущая ступень ускоряется при полете до шестидесяти пяти g.

В более спокойной обстановке Эшли пришло бы в голову, что она блефует. Но в нынешней ситуации неведение и вера на слово делали жизнь намного спокойнее.

Моника проводила Алкад к воздушному шлюзу. Она выдерживала благоразумную дистанцию, но не спускала с доктора глаз. Двое других агентов тоже отправились с ними. Им полагалось обыскать команду «Бизлинга», чтобы шестеро спасенных не принесли с собой оружия.

Алкад не замечала присутствия агентов. Она так долго жила под постоянным наблюдением, что эта бесцеремонность уже ничего не значила. Особенно в такой знаменательный для нее момент.

Приклеившись к липучке у люка воздушного шлюза, она с нарочито спокойным видом ожидала встречи с друзьями. Конечно, она волновалась, но, к ее собственному удивлению, не так сильно, как могла бы. Тридцать лет прошло. Разве можно любить кого-то так долго? Или сохранять идеалы любви? Одна маленькая иллюзия о светлом будущем, которая намеренно и методически ставится выше других эмоциональных слабостей.

В принципе, это хорошо, что остались воспоминания о славных временах. Об идеалах дружбы и борьбы. О привязанности, обожании и интимной близости. Но, может быть, для поддержания и обновления любовного чувства необходимо постоянное присутствие любимого? Может, Питер стал для нее абстракцией, умозрительным образом, еще одним оправданием ее ошибок и стечения обстоятельств?

Ей вдруг захотелось убежать в свою каюту, запереться там и плакать, плакать… «Мне уже больше шестидесяти, — размышляла она, — а ему по-прежнему тридцать пять». Она машинально подняла руку, чтобы поправить седые волосы. Как глупо! Если бы ее волновала внешность, она давно могла бы что-то с ней сделать. Косметические нанопакеты, протезы желез внутренней секреции, генная терапия… Но Питер стал бы презирать ее за это ложное и унизительное омоложение.

Алкад опустила руку и прижала ее к груди. Индикаторы воздушного шлюза изменили цвет — с красного на зеленый. Колесо замка в центре люка начало вращаться.

Питер Адул был первым — друзья оказали ему такую любезность. Когда силиконовая пленка скафандра «С-2» соскользнула с его головы, Алкад увидела его лицо — черты, которые хранила в памяти все эти долгие годы. Питер взглянул на нее и смущенно улыбнулся.

— Седые волосы… — сказал он растерянно. — Я никогда не представлял себе такого. Я много всего представлял, но не это.

— Волосы — ерунда. Я боялась, что с тобой могло случиться кое-что похуже.

— Но не случилось. Мы остались в живых. И ты вернулась, чтобы спасти нас от смерти. Ты вернулась к нам через тридцать лет.

— Разве я могла поступить иначе? — удивилась Алкад. Питер озорно усмехнулся. Алкад засмеялась в ответ и бросилась в его объятия.

Джошуа подключился к внешним сенсорам ремонтного зонда и проверил, как идет работа по установке Алхимика на боевую осу. Эшли с помощью манипулятора вставлял устройство Мзу в зарядную камеру — вместо той боеголовки, которую удалила Болью. Размеры Алхимика соответствовали камере, но клешни манипулятора, сжимавшие снаряд, создавали проблемы. Болью отрезала от опоры пару кусков, чтобы те не цеплялись за стенки — камеры. Монтаж был грубым от начала до конца, но работа не требовала изощренной скрупулезности.

На изображение с сенсоров накладывались схемы систем «Леди Макбет» и таблицы стартовых процедур. Джошуа мог следить за действиями остальных членов экипажа. Лайол и Сара готовили корабль к условиям высокого ускорения: они закрепляли вспомогательное оборудование, выпускали в баки жидкости из патрубков и постепенно выводили реакторы на мощность, необходимую для силовых молекулярных генераторов. Дахиби проводил диагностику бортового оборудования.

К этому времени ожидание уже могло бы довести Джошуа до психоза. Но у него было столько дел, что времени думать о чем-то еще просто не оставалось. Кроме того, ему помогала неуемная самонадеянность. Он верил в успех. Его план почти не отличался по риску от прошлого полета через точку Лагранжа — разве что был немного безумнее.

«Жаль, что я не смогу похвастать об этом в баре Харки», — подумал он. Перспектива домашнего ареста волновала его больше, чем предстоящий маневр. Ему не хотелось торчать на Транквиллити всю оставшуюся жизнь. И он не мог обсуждать эту тему с друзьями, пока рядом находились агенты эденистов.