Нейтронный Алхимик. Конфликт

– Так или иначе, но ты проиграешь, Ральф. Ты лично проиграешь. Тебе не удастся победить энтропию.

– Мне жаль, что твоя вера осталась в бездне. Представь, чего ты могла бы достичь, если бы помогла нам, а не боролась с человечеством.

– Держись от нас подальше, Ральф. Я ведь поэтому и пришла сюда, чтобы передать тебе одно маленькое сообщение: держись от нас подальше!

– Ты же знаешь, я не могу.

Эклунд резко кивнула и двинулась в обратный путь. Ральф печально смотрел ей вслед. Вокруг Аннеты запрыгали тени. Они изменили очертания ее фигуры, превратили ее во что-то другое, а затем поглотили.

– О, боги, – прошептала полковник Палмер.

– Это то, с чем мы боремся, – ответил Ральф.

– Вы уверены, что полумиллиона приставов будет достаточно?

Ральф не успел ответить. Послышался нарастающий рокот грома. Все подняли головы и увидели, что край красного облака опускается. Точно сила одержимых, создавших этот феномен, в конце концов иссякла и колоссальная масса воды вот-вот обрушится вниз. Потоки ярких испарений вырвались из низвергающегося вала и устремились к земле быстрее, чем это позволяла гравитация.

Люди бросились врассыпную. Ральф тоже побежал. Нейросеть высвобождала из его мышечных тканей огромную энергию, и он несся все быстрее и быстрее, подавляя желание обернуться и открыть стрельбу из термоиндукционного пистолета по ядовитым каскадам.

Его нейросеть получила поток информации из штаба на Гайане. Низкоорбитальные спутники следили за ходом событий. Рапорты от патрулей и сенсоров, расположенных вдоль огненной стены, сообщали, что весь передний фронт облака пришел в движение.

– Платформы СО приведены в боевую готовность, – датавизировал адмирал Фарквар. – Может быть, нам нанести ответный удар? Мы рассечем эту дрянь на части.

– Оно остановилось, – закричал Билл. Ральф оглянулся на бегу.

– Подождите, – передал он адмиралу.

В ста пятидесяти метрах за ними основание облака достигло земли. Туманные волны обрушились на землю и хлынули в разные стороны. Облако будто уравновесилось и застыло на месте. Даже гром утих.

– Они не нападают, – датавизировал Ральф. – Повторяю, это не нападение. Выглядит так, словно они хлопнули дверью. Что происходит на остальных участках границы?

Он осмотрелся по сторонам, используя усиленные сетчатки. Облако прижималось краем к выжженной земле вдоль огненной стены. Глухая стена мягко загибалась вверх, достигая в высоту трех километров. В какой-то мере она выглядела еще страшнее, чем прежде. Без свободного пространства над землей облако казалось неприступным барьером.

– Подтверждаю ваше наблюдение, – сообщил адмирал Фарквар. – Облако закрыло проход на всем протяжении границы. Оно опустилось и у побережья.

– Прекрасно, – прошипела Палмер. – И что теперь?

– Это психологический барьер, – тихо ответил Ральф. – Перед нами по-прежнему только вода. Ее перемещение ничего не меняет.

Полковник Палмер медленно осмотрела трепещущий край светящейся тучи, оценивая расстояние, и вздрогнула.

– Да, психологический.

Она спала, обняв подушку. Ей снилось, что она обнимает Джошуа...

– Иона...

С ее губ сорвался стон.

– Господи, ну что еще? Неужели я не могу немного помечтать?

– Прости, мне не хотелось тебя будить, но у нас возникла интересная ситуация, связанная с киинтами.

Иона приподнялась, опершись на локоть, потом села. Несмотря на то, что Транквиллити говорил ласково и тихо, она разозлилась. У нее был трудный день – к череде обычных дел добавился прием военной эскадры Мередита. И еще на нее нахлынуло ощущение одиночества.

– Все нормально.

Она с раздражением поправила волосы.

– Беременность делает меня ужасно вздорной. Тебе придется смириться с тем, что я буду такой еще восемь месяцев. А затем начнется послеродовая депрессия.

– У тебя много любовников. Выбери одного и навести его. Я хочу, чтобы ты была в форме. Мне не нравится, что ты нервничаешь.

– Довольно циничный совет. Но секс требует слишком много физических усилий – лучше я проглочу какую-нибудь таблетку.

– Насколько я могу судить, человеческий секс – это в основном механические действия, и при этом каждый думает только о себе.

– На девяносто процентов это верно. Однако мы миримся с такой ситуацией, потому что всякий раз надеемся найти остальные десять процентов.