Нейтронный Алхимик. Конфликт

— Нет, — ответило когистанское Согласие. — Семьдесят — не сможем. Они все еще вооружены значительным числом обычных боевых ос.

— Зараза.

— Если Кира получит от Капоне боевые осы с антиматерией, мы не сможем предоставить достаточных подкреплений сети стратегической обороны Шринагара. Планета может пасть перед ней.

— Тогда вызывайте конфедеративный флот. Шринагар в конце концов платит налоги или нет?

— Да. Но нет уверенности, что флот откликнется. Их ресурсы растянуты по очень широкому фронту.

— Так вызовите Юпитер. У них должна найтись пара свободных эскадрилий.

— Мы посмотрим, что можно сделать.

— Давайте. А пока нам следует принять несколько важных решений — мне и Дариату. Потому что Бонни Левин не оставит нам много времени.

Эрик был уверен, что при взрыве и последовавшем не менее бурном маневре стабилизации часть медицинских нанопакетов оторвалась. Он ощущал, как под скафандром нарастает давление, и убедил себя, что это протекает жидкость — кровь или питательный раствор из пакетов и вспомогательных модулей, он определить не мог. Половина пакетов на датавизы не откликалась.

По крайней мере, они не могли присоединиться к мрачным сообщениям медицинской программы относительно текущего состояния пациента. Правая рука не откликалась на нервные импульсы, и Эрик не чувствовал ее вовсе. Единственное, что могло его порадовать, — это то, что кровь продолжала циркулировать в новонаращенных мышцах и приживленной искусственной ткани.

Поделать с этим Эрик не мог ничего. В резервных матричных аккумуляторах капсулы не хватало энергии, чтобы запустить внутреннюю систему жизнеобеспечения. Жиденькая атмосфера уже остыла до минус десяти по Цельсию и продолжала замерзать. А это значило, что снять скафандр и спокойно заменить нанопакеты Эрик не мог. И — чтобы было уже совсем обидно — в потолке над его головой отворилась крышка шкафчика с аварийным комплектом, куда входили и свежие медицинские пакеты.

Включилось аварийное освещение, заливая капсулу блеклым голубым свечением. Всюду нарастала изморозь, не позволяя прочесть надписи даже на оставшихся голодисплеях. Из каких-то щелей повылетал накопившийся мусор и кружился теперь в воздухе по прихотливым траекториям, отбрасывая на противоперегрузочные ложа птичьи тени.

Потенциально наиболее серьезной проблемой было периодическое выпадение связи с бортовым компьютером. Эрик не был уверен, что может вполне доверять статусным диаграммам. На простые команды компьютер, впрочем, откликался.

Прояснив немного свое положение, Эрик приказал выдвинуться сенсорам капсулы. Отозвались, выдвинувшись на поршневидных стержнях из толщи нультермной пены, три из пяти и принялись обозревать окружающее пространство.

Программа астрогации медленно проводила опознание звездного неба. Если компьютер не путал, «Тигара» завершила прыжок в пятидесяти миллионах километров от назначенной точки. Нгеуни казалась лишь неприметной голубовато-зеленой звездой сбоку сияющего светила класса А2.

Эрик не был уверен, что там примут его сигнал бедствия. Колонии первой фазы снабжались не самой совершенной техникой связи. Когда он приказал направленной антенне сфокусироваться на далекой планете, та не подчинилась. Эрик повторил команду — с тем же результатом.

Бортовой компьютер прогнал диагностику и сообщил, что система вышла из строя. Не выходя наружу, чтобы посмотреть самому, выяснить, что там случилось, было невозможно.

Эрик был один.

Отрезан от мира.

В пятидесяти миллионах километров от возможности спастись.

Во многих световых годах от того места, где ему следовало находиться.

Ему оставалось только ждать. Он отключил по очереди все системы, кроме маневровых двигателей, системы навигации, управлявшей ими, и самого компьютера. Судя по тому, как часто срабатывали движки, капсула протекала. Последний прогон диагностической программы, перед тем как Эрик отрубил внутренние сенсоры, так и не нашел, где протекало и что.

Уменьшив до минимума потребление энергии, Эрик нажал панель ручной деактивации крепежной сетки. Даже та сработала без охоты, неторопливо втягиваясь в край ложа. Когда агент приподнялся над ложем, у него на животе заплескалась жидкость под скафандром. Поэкспериментировав, он обнаружил, что, двигаясь очень медленно, он может свести этот эффект (и возможный вред) к минимуму.