Нейтронный Алхимик: Консолидация

— Я не желаю возвращаться. Транквиллити пугает меня. Я считал его своим другом.

— Один скачок, и все. Маленький. Не больше светового года, направление не так важно. Тогда никакой черноястреб не последует за нами. Там и посмотрим, что можно сделать дальше.

— Хорошо. Световой год.

Черри уже расстегнула воротник скафандра, когда ощутила знакомое колебание локального поля тяготения — знак того, что искажающие поля «Юдата» открывают зев червоточины.

— Очень умно, — сардонически бросила она. — Надеюсь, вы знаете, что творите. Биотехкорабли обычно не совершают прыжков без присмотра своего капитана.

— Вот это суеверие я бы попросила вас отбросить, — устало ответила Мзу. — Космоястребы и черноястребы значительно умнее людей.

— Но их разум иного порядка.

— Дело сделано. И мы, как мне кажется, еще живы. Еще жалобы будут?

Черри гордо промолчала, натягивая комбинезон, в каких обычно ходили на борту.

— Помогите мне надеть рюкзак, пожалуйста, — попросила Мзу. — Руки меня не слушаются. Наше бегство с Транквиллити оказалось более бурным, чем я рассчитывала, и мне сейчас пригодились бы медпакеты.

— Ладно. Пакеты вам наложит Халтам — он сейчас в рубке, пользует Мейера. А рюкзак я понесу.

— Нет. Накиньте мне на плечо. Я понесу сама.

Черри выдохнула сквозь стиснутые зубы. Ей самой до боли хотелось помчаться и посмотреть, как там Мейер. Ее пугала возможная реакция «Юдата» на долгое бессознательное состояние капитана. Адреналиновая буря, поднятая удачным бегством, улеглась, и за ней, как это бывает, накатила депрессия. А от этой коротышки можно ждать не меньше бед, чем от равного веса оружейного плутония.

— Да что у вас там такое?

— Это тебя пусть не заботит.

Черри подхватила рюкзак за лямки и сунула Мзу под нос. Если судить по весу, ничего там особенного нет.

— Слушай, ты…

— Очень много денег. А еще больше — информации, которая тебе все равно ничего не скажет. Того, что я нахожусь у вас на борту, достаточно, чтобы всех вас просто перестреляли. А если агентство узнает, что ты держала этот рюкзак с его содержимым в руках, тебя подвергнут личностному допросу, только чтобы выяснить, сколько он весит. Ты уверена, что хочешь ухудшить положение, заглянув внутрь?

Гораздо больше Черри хотелось огреть строптивую пассажирку драгоценным рюкзаком по голове. Согласившись на эту нелепую спасательную операцию, Мейер совершил самую большую ошибку в своей жизни. Она надеялась только, что ошибка эта не окажется роковой.

— Как пожелаешь, — ответила Черри с напускным спокойствием.

Космопорт Сан-Анджелеса располагался на южной окраине мегаполиса — городок, сработанный из оживших машин, десять километров в поперечнике. Разровненную землю залили углебетоном, а получившуюся площадку поделили на подъездные дороги, стоянки для такси, посадочные поля. Через сотни ангаров и грузовых терминалов проходила пятая часть всего орбитального трафика планеты.

Среди удручающе безликих рядов стандартных ангаров из композитных плиток и кубиков конторских зданий только главному пассажирскому вокзалу было позволено выделяться. Вокзал походил на звездолет, каким его могли бы построить, не заставляй сама природа системного прыжкового привода ограничиваться одинаковыми сферическими корпусами. Изящный гибрид гиперзвукового биплана и низкогравитационной плавильной печи, выполненный в стиле монументальной техноготики, совершенно закрывал горизонт. Водителям, едущим из города, казалось, что огромное строение вот-вот обрушится на копошащиеся под его распростертыми крыльями дельтакрылые челноки.

Джеззибелла даже не глянула на него. Все время поездки она просидела, закрыв глаза — не подремывая, несмотря на ранний час, а просто отключив мысли. Эти детишки со вчерашнего концерта — как их там звали? — в постели оказались совершенно бестолковыми, все их чувства заглушало тягостное почтение. Сейчас она хотела улететь. Из этого мира. Из этой галактики. Из этой вселенной. Жить в вечной надежде, что поджидающий звездолет унесет ее туда, где творится нечто новое, что следующая остановка на пути развеет томительную скуку.

Недвижно сидевшие рядом Лерой и Либби молчали. Настроение хозяйки было им знакомо. Всякий раз, когда она покидала планету, одно и то же. И каждый раз чуть сильнее.

Лерой в глубине души был почти уверен, что это невысказанное томление и привлекало к ней подростков — оно было созвучно возрастному чувству недоумения и тоски. Однако приглядывать за этим стоило. Сейчас это было необходимое страдание артиста, муза-извращенка. Но если не присмотреть, оно запросто может выродиться в жестокую депрессию.

Еще одна забота на плечи. Опять стресс. Хотя свою работу он не променял бы на другую.

Одиннадцать машин колонны сопровождения одна за другой вставали в ячейки на парковке для особо важных персон под крылом вокзала. Лерой выбрал для отлета такой ранний час потому, что в это время вокзал почти пустовал и пройти таможенные процедуры можно будет без проблем.