Неизбежная могила (ЛП)

Большая фотография Дайю в золотой рамке стояла на китайском шкафу, где на блюде горела промасленная благовониями бумага. Перед ней были разложены цветы и небольшие подношения еды. На долю секунды Робин почувствовала совершенно неожиданный приступ сострадания к Мазу, которая сидела к ней лицом за столом из черного дерева, похожим на стол Чжоу, в длинном кроваво-красном платье, с черными волосами до талии, падающими по обе стороны ее бледного лица, с мерцающей на груди перламутровой подвеской в форме рыбки.

— Ровена, — произнесла она без улыбки, и сочувствие Робин исчезло как не бывало, поскольку она, казалось, снова почувствовала запах грязной ноги Мазу, подставленной для поцелуя.

— Эм… я бы хотела сделать пожертвование церкви.

Мазу какое-то время смотрела на нее неприветливо, а затем произнесла:

— Сядь.

Робин сделала, как ей велели. При этом она заметила нелепый предмет на полке за головой Мазу: маленький белый пластиковый освежитель воздуха, который казался совершенно неуместным в этой комнате, полной благовоний.

— Итак, ты решила, что хочешь дать нам денег, не так ли? — спросила Мазу, внимательно изучая Робин своими темными, криво посаженными глазами.

— Да. Тайо поговорил со мной, — сказала Робин, уверенная, что Мазу об этом уже знает, — и я сама размышляла над этим, и, что ж, я поняла, что он был прав, я все еще борюсь с материализмом, и пришло время подкрепить свои слова делом.

На длинном бледном лице появилась легкая улыбка.

— И все же ты отказалась от «духовной связи».

— Я чувствовала себя так ужасно после Откровения, что думала, что не достойна этого, — ответила Робин. — Но я хочу искоренить ложное «я», правда. Я знаю, что мне еще предстоит много работы.

— Как ты собираешься внести пожертвование? Ты не взяла с собой ни одной кредитной карты.

Робин отметила это высказывание, как признание, что ее шкафчик открыли и обыскали.

— Тереза сказала мне не делать этого. Тереза — моя сестра, она… она вообще не хотела, чтобы я сюда приезжала. Она сказала, что ВГЦ — это культ, — извиняющимся тоном произнесла Робин.

— И ты послушала свою сестру.

— Нет, но я в самом деле приехала сюда, чтобы просто узнать что-то новое. Я не знала, что останусь. Если бы я знала, что буду чувствовать после Недели служения, я бы взяла с собой свои банковские карты. Если вы разрешите мне написать Терезе, я смогу оформить банковский перевод на счет церкви. Я хотела бы пожертвовать тысячу фунтов.

По небольшому расширению глаз Мазу она поняла, что та не ожидала такого большого пожертвования.

— Очень хорошо, — ответила она, открывая ящик стола и доставая ручку, бумагу и чистый конверт. Она также положила на стол шаблон письма и распечатанную карточку с реквизитами банковского счета ВГЦ. — Ты можешь сделать это сейчас. К счастью, — сказала Мазу, доставая из другого ящика связку ключей, — твоя сестра написала тебе сегодня утром. Я собиралась попросить кого-нибудь передать тебе ее письмо за обедом.

Мазу направилась к шкафу, на котором стоял портрет Дайю, и открыла его. Робин мельком увидела стопки конвертов, скрепленных резинками. Мазу извлекла один из них, снова заперла шкаф и сказала, все еще держа письмо:

— Я вернусь через минуту.

Когда дверь за Мазу закрылась, Робин быстро оглядела кабинет, ее взгляд упал на пустую штепсельную розетку на плинтусе. Если камера, как она считала, была спрятана в освежителе воздуха, и записывала каждое ее движение, то она не осмеливалась проверить, но подозревала, что эта невинная розетка был скрытым записывающим устройством, поскольку сама Робин не раз пользовалась подобными приспособлениями. Возможно, Мазу вышла из комнаты, чтобы посмотреть, что она будет делать, оставшись одна, поэтому Робин не встала со стула, а принялась переписывать шаблон письма.

Мазу вернулась через несколько минут.

— Вот, — она протянула письмо, адресованное Робин.

— Спасибо, — поблагодарила Робин, открывая его. Она была уверена, что письмо уже было вскрыто и прочитано, судя по тому, как подозрительно прочно оно было запечатано. — О, отлично, — произнесла Робин, просматривая письмо, написанное рукой Мидж, —  она написала мне свой новый адрес, я его не знала.

Закончив переписывать шаблон письма, она подписала и запечатала конверт.

— Я могу отправить его за тебя, — сказала Мазу, протягивая руку.

— Спасибо, — ответила Робин, поднимаясь на ноги. — Я чувствую себя намного лучше, сделав это.

— Ты не должна жертвовать деньги, чтобы «чувствовать себя лучше», — отметила Мазу.

Они были одного роста, но почему-то Робин все равно казалось, что Мазу выше нее.

— Твоя личная преграда на пути к чистоте духа — это эгомотивность, Ровена, — сказала Мазу. — Ты продолжаешь ставить свое материалистическое «я» выше коллектива.

— Да, — согласилась Робин. — Я… я правда пытаюсь.

— Что ж, посмотрим, — Мазу слегка покачивала письмом, только что полученным от Робин, которая предположила, что только когда средства будут благополучно переведены на банковский счет ВГЦ, можно будет считать, что она продвинулась в духовном плане.