Неизбежное

Грабеж оружейных складов и милицейских отделений прокатился и по другим городам Западной и Центральной Украины.

Куда оно делось? Что-то пошло на войну на Донбассе, но и преступникам досталось немало. Информация об этом время от времени просачивалась в СМИ.

Один из примеров: депутат Геннадий Москаль рассказывал про вооруженные автоматами банды, которые под видом отрядов самообороны терроризируют регионы. «Мы обязаны остановить произвол этих бандитских формирований, чтобы не компрометировать идею евромайдана», — говорил он.

На деле с вооруженными «евромайдановцами» никто не боролся. У правых радикалов, основной боевой силы «евромайдана», возникло ощущение полной безнаказанности. Вскоре ее стала наблюдать вся Украина, в том числе Юго-Восток.

Исключительно серьезным ударом, с точки зрения восстановления справедливости, стал Закон, разработанный Верховной Радой и подписанный и.о. президента Турчиновым, о «недопущении преследования и наказания лиц», участвовавших в «евромайдане». Закон освобождал от уголовной и административной ответственности лиц, которые были участниками массовых акций протеста, начавшихся в Киеве 21 ноября 2013 года.

Он амнистировал и тех людей, которые захватили и возглавили областные советы во Львове, Тернополе и в Луцке, объявив о неподчинении киевским властям. Закон освободил от уголовной ответственности лиц, только на «майдане» убивших минимум 16 сотрудников МВД и поджигавших «мирным коктейлем Молотова» других правоохранителей.

Подписанный Турчиновым Закон потрясающе страшен и тем, что впервые в украинском праве ввел институт коллективной амнистии. Ведь логика освобождения от наказания во всем мире другая: сначала следствие, затем суд, который выносит приговор, и только после этого амнистия.

Новый закон утверждал, что «неприбытие на судебное заседание лиц, которые были уведомлены о месте и времени рассмотрения вопроса, не препятствует проведению судебного заседания».

Даже это переходные власти посчитали недостаточным, и Генпрокуратура направила всем прокурорам письмо, потребовав освободить и реабилитировать всех участников массовых протестов «евромайдана» без решения судов.

По этому Закону от ответственности освобождали в том числе тех, кто совершил в ходе «евромайдана» «действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя или на захват государственной власти», «посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля» — и еще более шестидесяти уголовно наказуемых действий.

То, что украинское государство без проведения расследования простило очевидные преступления «евро-майдановцам», на первый взгляд, не имеет прямого отношения к превращению Украины в анти-Россию. Однако власти своим решением четко продемонстрировали обществу неравенство в подходах к преступлениям.

На предложение объявить такую же амнистию на Юго-Востоке людям, которые выступили против «евромайдана», власть ответила отказом.

Одно насилие оказалось неподсудным и «оправданным» (которое «за евроинтеграцию»). Другое — преступным и неприемлемым (за равноправные отношения Украины с ЕС и РФ).

Избирательным правосудием власть настроила против себя всех тех, кто не был согласен со столь топорной идейной и территориальной сегрегацией. «Нам власть все простила, и еще простит, все списала, и еще спишет», — говорил бандит Крюк в фильме «Холодное лето 1953-го». Амнистия от Турчинова стала таким же списанием преступлений, совершенных во благо революции и породившим чувство вседозволенности укронационалистов-радикалов.

И они не остановились.

Украина крепко запомнила примеры безнаказанности правых радикалов.

Спустя полтора года после «евромайдана», 31 августа 2015 года, член молодежной организации «Сокол» праворадикальной партии «Свобода» Гуменюк бросил гранату рядом со зданием парламента. Погибло четыре нацгвардейца. Следствие по этому делу спустили на тормозах, никто не понес ответственности.

Более того, после «евромайдана» началось сращивание радикалов, ультранационалистов и правоохранительных структур.

Глава МВД Арсен Аваков на вопрос, как радикалы стали сотрудниками милиции, говорил, что их взяли, чтобы перековать «в настоящих бойцов».

«Лучшее боевое подразделение Нацгвардии — это «Азов». Это мое глубокое убеждение. Самые дисциплинированные. Среди них кто-то солнцепоклонник, кто-то христианин, кто-то националист в крайней степени. А это что, запрещено? У вас же есть своя религия? У меня своя. Мы проходим переходный период», — рассказывал он.

«Азов» в те годы проходил «переходный период» и рос, как на дрожжах.

ПЕРИОД ПОРОШЕНКО