Читаем Неизбежное полностью

Прости вульгарность вымысла: вдвоём,я вижу, возле моря мы живём.Прислушиваясь к говору волны,не зарясь ни на что, мы жить вольны.Я вижу дом простой и чистый. Светсквозит в проёмах. Штор на окнах нет.В ладонях — ни любви, ни просьбы, лишьничем не опечаленная тишьлица. Как ширь объятия — вовсюраспахнутая дверь, и на весу —размокшей крошкой хлеба — свет звезды,бесцельной и забросившей труды.Нас тоже обошли заботы с ихистерикой. Ветр взвился и затих,вернувшись на круги своя. Но забанальный ход вещей краснеть нельзя.Что есть любовь? Возврат к клише. Простыхформ торжество на месте форм витых,а проще говоря — литых тельцов,манящих и морочащих юнцов.Истоптанной дорогой путник тотвороне уподоблен, от хлопотуставшей, из собрания ворон,крылами хлопнув, вылетевшей вон.Всё верно. Это времени стопы.Скорее, чем проклятия судьбы.Размеренность дыханья. Дар смотретьглазами, принимающими смерть.Открытость их вбирает тот покой,с которым отвечаешь «я» какойни есть земле, сырой, тому, что в нейявляет образ наш за гранью дней.

(Пер. Вл. Гандельсман)

ПРИВЫЧКА ЛЮБВИ

Вон тот пустырь —напоминанье нас, чей след простыл.Ни удивляясь, ни печалясь,здесь ежедневно проходя, пытаюсьнадежду выудить оттуда, где едванайду, довольствуясь, крупицу.Гул монотонный равнодушия. Крепитьсяустав, дошло до воровствав сиротстве сердце.Не сыскав родства,искромсанное, огрубев, отнынеоно отказывается от потерь в помине.Вот, целое, лежит, теплом другогоокутано. Без слов. Поскольку словав нём просто нет.Пока другое, тишине в ответ,не оглушит признаньем: тылюбим не больше жизни.Ну что же, значит, жди беды,держись, ичтоб выжить — симулируй ложь:всё кончено. Всё начато. — Одноиз двух. Но не тяни и не корёжьплоть сердца вычитаньем, нооно, онопусть учится — как полевая мышь,во ржи скрываясь, —с предписанной судьбою лишьи жить. Смиряясь.Так рыба, вдоль и поперёкисплавав реку,труд выживанья до концапознав, на бойню к человекуидёт сама, — и тем дурачитего, заглатывая вдруг живца.

(Пер. Вл. Гандельсман)

Перейти на страницу:

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука