Неизбежность лжи

— Не понимаю я его, — с пол-оборота завелся Юрик, но Юрий Петрович сразу закрыл дискуссию, — а может, и не надо?

— Что не надо?

— Все понимать не надо, а вот если бы приветы передавал, спокойнее было бы, да?

— Говори, что надо, — первым перешел к делу Юрик, поняв, что плохих новостей от визита ожидать не следует.

Юрий Петрович просто и понятно объяснил. Надо, чтобы Юрик, используя свое безусловное влияние в армянском мире в качестве признанного героя и заступника карабахского народа, до сих пор, несмотря на все договоренности и обязательства продолжающий снабжать никем не признанную республику деньгами и оружием, убедил определенных людей в том, что не надо больше защищать одну очень известную армянскую вдову, несмотря на величину ее наследства, потому что в ближайшие годы из-за судебных процессов этим наследством все равно воспользоваться не удастся, а, учитывая характер нашей героини, может, и вообще не удастся и придется брать грех на душу, составляя поддельное завещание, а все это время народ Карабаха останется без столь необходимой ему поддержки.

— Да она и не армянка вовсе, — неожиданно быстро обозначил свою позицию Юрик, — она на четверть только армянка.

— Тем более, — радостно согласился Юрий Петрович, — а дальше мы делаем вот что. Среди богатого этого наследства есть вилла в Монако.

— Знаю, — сказал Юрик, — тридцать миллионов стоит.

— Все-то ты знаешь, может, и дальше не надо рассказывать?

— Не надо. Я получаю эту виллу и дарю, кому надо, так?

— Ну, не ты и не кому надо, все будет сложнее, но в целом так.

— И что дальше, — почуяв запах удачи, Юрик преображался на глазах.

— Дальше о тебе вспомнят те, кто сегодня не помнит.

— Баба — сволочь, — это означало согласие, — люди, которые ей помогают, совсем страх потеряли, только о деньгах и думают.

— И мы с тобой поможем восстановить справедливость. Так?

— Да. Я с тобой свяжусь через пару дней. Извини, что на скорую руку, но дела у меня, — Юрик поднялся с дивана и будто стал выше ростом.

— Помню. Спасибо, что время нашел, — Юрий Петрович, улыбаясь, вышел в коридор и направился к лифту.

Человек, который час назад на морозе готов был стоять, чтобы дождаться встречи с ним, вдруг стал изображать чрезвычайную занятость. Вот, что дает ощущение, что ты снова в большой игре. Сколько важности он будет напускать на себя в ближайшие недели, сколько многозначительных намеков услышат те, кто кормится с его стола. Уже за одну только эту доставленную Юрику радость операцию можно было считать успешной. Если бы они жили в другом мире, и перед ними стояли другие цели.

Юрик проявил невероятную активность. Уже через месяц по-хорошему удивленный Чарльз сообщил своему русскому коллеге, что получаемые им сигналы говорят, что вдова забилась в панике и решила резко сменить адвокатов, в результате чего следующее слушание откладывается на полгода.

— Хороший знак, не правда ли? — прокомментировал полученную информацию Юрий Петрович.

— Indeed[26], — согласился с ним Чарльз и в очередной раз порадовался тому, что судьба свела его с таким профессиональным и влиятельным партнером.

Официально позиционируя свою деятельность как лоббистскую, Чарльз прекрасно понимал, что к классическому лоббизму она не имеет никакого отношения. «Старший консультант по решению сложных вопросов» — так он однажды шутливо представился на одном совещании — как нельзя лучше характеризовало то, чем они занимались. «Они» — это люди, подобные ему и Юрию Петровичу, расчищающие узкие проходы для тех, кто думал, что управляет миром. Эти люди, власть которых держалась на финансовом, энергетическом или криминальном могуществе, имели в своем распоряжении банки с сотнями и тысячами аналитиков, министерства с тысячами чиновников и армии с миллионами солдат. Но даже самые лучшие банкиры, дипломаты, генералы и руководители спецслужб всегда находились под гнетом ими же самими зачастую созданных традиций, регламентов, уставов и процедур. Их информационное поле было перенасыщено информацией, полезной для того, чтобы ответить на неожиданный вопрос президента страны — отчего зачастую и зависела их дальнейшая карьера, и совершенно бесполезной не только для предотвращения очередного природного или финансового цунами, но и для осознания необходимых действий в тот момент, когда первая волна приступит к разрушению десятилетиями складывавшегося образа жизни, чтобы превратить его в кучу ненужного хлама. «Никто не ждал испанской инквизиции» — эта фраза то ли из песни, то ли из юмористической передачи оказывалась на сегодняшний день куда более актуальной, чем во времена инквизиции.