Неизбежность(СИ)

"Фонарик, - подумал Лёва, - заветная мечта далекого детства". Он был такой большой и тяжелый. Отец брал Лёву за руку. Они выходили на дорогу, и маленький мальчик, с трудом удерживая его над головой, долго светил лучом в звездное небо. Руки отца. Лёва хорошо помнил их. Они были такие большие и сильные. Когда детская ручонка утопала в них, Лёва чувствовал энергию. Он не мог объяснить это ощущение. Ему просто было хорошо, тепло, надежно и очень уютно. У маленького Лёвы еще не хватало сил, чтобы нажать на эту злополучную коричневую кнопку, и тогда отец бережно брал фонарик и направлял его в ночное небо. Азбука Морзе. Отец учил Лёву с самого раннего детства. "три точки-три-тире-три точки" выстреливал луч, направляясь из рук отца на встречу к далеким галактикам. Какой же он сильный, мой отец, думал Лёва, когда я вырасту, я смогу победить эту предательскую тяжелую кнопку, потому что буду таким же как он.

- Что означает этот сигнал? - спросил Лёва отца.

- Запомни сынок, если ты когда-нибудь увидишь или услышишь его, значит, судьба дает тебе шанс протянуть руку помощи тому, кто именно в этот момент нуждается в ней. На всех языках мира он звучит одинаково - "Спасите Наши Души". Этот сигнал подают те, кто попал в беду, в надежде, что его услышит кто-то и не останется равнодушным к чужому горю.

- Значит, кто-нибудь там, на далеких планетах сейчас думает, что у нас беда и нас надо спасать? - спросил маленький Лёва.

Отец засмеялся и погладил его по голове. Лёва снова ощутил поток энергии от его руки. Отец умер в 49 лет, во сне, не дожив три дня до своего дня рождения. Когда-нибудь, я переживу возраст своего отца, думал Прошкин. Сейчас мне сорок четыре, осталось шесть лет, мне исполнится пятьдесят, и я стану старше его. Так странно все это. Спасите наши души. Какое интересное выражение. На первый взгляд выглядит как просьба, а для меня звучит как руководство к действию. Сколько я уже их спас, этих душ? Был бы жив папа, он гордился бы мною. А может быть он и сейчас гордится, оттуда, сверху, смотрит и радуется, что у него такой сын. Лёва отошёл от окна, бросил беглый взгляд на ворчащего Степана и сел за свой компьютер. Лёва ввел пароль и вошёл на страницу "Алины Никольской". Открыл почту. Ответа от Ангела Сна не было. Не было его и на сайте. Степа продолжал ворчать. Ситуация становилась напряженной.

- Понимаешь, брат Степан, - уверенно сказал Прошкин, - ты можешь мне верить, можешь не верить, но я чувствую его. Он обязательно ответит. Он не может не ответить. Мы с ним мыслим одинаково, разве ты не понял? По другому я не смогу его вытащить в реальность. Это единственный мой шанс достать его. Если я буду играть с ним стандартно, как он привык, интерес с его стороны будет потерян, и он ограничится только желанием получить деньги. И потом, чего ты-то кипятишься? В этом случае ты сохраняешь свой передний зуб, или ты, так мечтаешь расстаться с ним?

Лёва громко рассмеялся. Степан поднял голову, подвигал челюстью влево-вправо и, улыбнувшись, ответил:

- Знаешь Лёва, я так тебе доверяю и так ценю твой мозг, что для тебя мне и зуба не жалко, если ты так считаешь, то пусть будет так. Давай подождем. Ты пока выпусти своего Факина, давно не выводил его, совсем застоялся парень, вдруг какая одинокая и грустная дама ждет не дождется твоего еврейского друга?

Лёва одобрительно кивнул головой, давая понять, что договоренность достигнута и зашел на страницу "Йося Факин". Несмотря на позднее время, народу в интернете было много. За многие годы своей антипикаперской деятельности Лев Валентинович научился безошибочно вычислять тех, кто нуждался в его помощи.

Женщины были разные, суть была одна. Глаза, вот что выдает женское внутреннее состояние. И Лёва, как никто, мог их читать. Степан вел себя не совсем адекватно. Выудив из сейфа Льва Валентиновича дорогой французский коньяк, он пил его, наливая в пластиковый стаканчик, запивал простой водой и играл сам с собой в шахматы. При этом он умудрялся  еще и сам с собой разговаривать. Черные побеждали белых, и Степа очень нервничал по этому поводу. В зависимости от хода, он перебегал на другую сторону доски, и сыпал прибаутками, которые походили на нелепые фразы из старого немецкого порно.

"Хороший парень, - подумал Лёва. - Возится со мной. Предан, как щенок. Такой талантище, а в душе совсем еще мальчишка. В душе... Что-то часто я стал задумываться над значением этого слова. Старею, возможно.

Лёва, не отрывая взгляда от монитора иногда бросал короткие взгляды на увлечённого игрой Степана. Йося Факин, как говорится рыл землю копытом. Кандидаток на спасение не было. Лёва начал скучать. Вдруг среди ночного калейдоскопа страниц и фотографий мелькнуло знакомое слово. Надвигающийся сон сняло словно рукой. "SOS!" Это же - Спасите Наши Души. Померещилось, подумал Прошкин, взял со стола графин и брызнул себе в лицо холодной водой.

- Стёпа, а ну как иди сюда, - восторженно-приказным тоном скомандовал Лёва.