Неизбежность(СИ)

Во всем здании горели только окна офиса Льва Валентиновича. Вольфганг спешил на помощь, так искренне и самоотверженно, что забыл все, что только может забыть человек, покидая вверенный ему пост, в спешке и суете. Лёва толкнул ногой увесистую дверь своего кабинета. Дверь была не заперта. Щедрость Рафика не имела границ, поэтому руки Прошкина были заняты водкой. На бутылках не было этикеток, но душевные и строгие клятвы Рафика не оставляли ни тени сомнения в её качестве. Лёва поставил бутылки на стол и включил компьютер. Забывчивый Вольфганг постарался на славу. В офисе царил беспорядок. Этот душевный парень умудрился за несколько часов превратить, сияющий чистотой и роскошью кабинет Лёвы в жалкое подобие жилища холостяка. По всему полу были разбросаны банки со спортивным питанием, пустые пакеты из-под молока и другой мусор. Лёва укоризненно покачал головой и, опустившись в кресло, принялся за дело.

Виртуальный мир больше не интересовал Льва Валентиновича, сейчас единственным его желанием было поставить точку в своих отношениях с ним. Прошкин работал быстро и уверенно. Он удалял все свои страницы. Вся его интернет-гвардия, тщательно и изощренно придуманная Лёвой за долгие годы антипикаперской деятельности, безжалостно летела в корзину. Разнообразные персонажи этого театра исчезали один за другим.

"Кукол снимут с нитки длинной и, засыпав нафталином, в виде тряпок сложат в сундуках", - вспомнил вдруг Прошкин слова из песни. "Карабас-Барабас, вероятно, так же обходился с актерами своей труппы, как и я с этими виртуальными ребятами", - подумал Лёва.

Алина Никольская и Йося Факин остались последними. Смерть Ангелины не выходила у него из головы. Её застывший взгляд, врезался в его память. Комок подступил к горлу. Лёва открыл бутылку водки, из ящика стола вытащил, аккуратно завернутую в носовой платок, луковицу и достал граненый стакан. Прошкин сидел за столом и исступленно смотрел в монитор, на экране было лицо Ангелины. Девушка улыбалась. Вероятно, фото было сделано давно. "На этой фотографии она еще безмятежно счастлива, - подумал Лёва, - что теперь осталось? Память? Эта фотография? Стакан водки и кусок черного хлеба сверху? Что?" Лёва пил. Он зажег свечу и потушил в кабинете свет. Алкоголь ударил в голову и мгновенно отпустил.

"Или старею, или Рафик обманул", - подумал Лёва и посмотрел на часы. Страница Алины Никольской отправилась через пять минут к своим виртуальным собратьям. Лёва на мгновение задержал свой взгляд на её аватарке. Он знал черты её лица до мельчайших подробностей. С этой фотографией был связан один из важнейших периодов его жизни. Лёва на прощание внимательно вгляделся в её лицо. Каштановые волосы, изящно спускающиеся кудряшками до плеч, благородные черты лица, голубые, как море, задумчивые и немного грустные глаза. "Все время забываю, как зовут оригинал", - подумал он и, вспоминая причудливые ассоциации Степана, в слух произнес: "Полина Воронцова. Да, точно! Ну всё, прощай, Полина, твой образ сделал своё дело, прости за все и будь счастлива в своей настоящей, реальной жизни".

Лёва торопился. Страница Йоси осталась последней. Это был самый дорогой и близкий его сердцу интернет-герой. "Последний из Могикан, - подумал Лёва, - через минуту тебя не станет, ты единственный из созданных мною теней Зазеркалья, с кем мне на самом деле жалко расставаться. Но решение принято, и жалость тут неуместна. Прощай виртуальный друг. Теперь я полностью свободен. Вместе с тобой я удаляю всё свое прошлое и уверенно иду в будущее".

Лёва открыл страницу, собираясь её удалить, и вдруг увидел непрочитанное письмо. Губы его задрожали, сердце остановилось. Письмо было от Ангелины. Не веря своим глазам, Прошкин с волнением открыл его. Девушка отправила своё послание вчера, примерно за час до событий, которые произошли возле памятника Независимости.