Неизбежность (СИ)

Похоже, дешёвый виски ударил в голову сильнее, чем она предполагала. Уэнсдэй осознает это слишком поздно — когда она в очередной раз поднимается на ноги, чтобы налить еще немного, очертания библиотеки начинают плыть перед глазами. Она замирает на месте и машинально хватается за одну из книжных полок. На несколько секунд зажмуривается, пытаясь справиться с нахлынувшим приступом головокружения.

— Все в порядке?

Аддамс резко распахивает глаза.

Ксавье стоит совсем близко, на его лице отчетливо угадывается выражение беспокойства. Его широкая ладонь лежит на пыльной книжной полке буквально в сантиметре от её пальцев. Уэнсдэй мгновенно отдергивает руку.

— Все нормально, — к счастью, её голос звучит, как всегда, твердо и уверенно.

— Ты что… пьяна? — с сомнением спрашивает он, обводя внимательным взглядом её лицо. Аддамс машинально делает шаг назад, но движение выходит слишком неловким, что незамедлительно подтверждает его догадки. Ксавье улыбается. — Черт, и правда. Вот уж не ожидал.

— У твоего друга отвратительный низкосортный виски, — зачем-то сообщает Уэнсдэй, но тут же одергивает себя.

Она не должна с ним разговаривать.

Не сейчас. И вообще никогда.

Она должна немедленно уйти.

Аддамс с силой сжимает ладонь в кулак, заостренные уголки ногтей впиваются в кожу. Неприятная боль действует отрезвляюще. То, что нужно.

Она пытается сделать шаг в сторону, но Ксавье ловко ловит её за рукав.

— Лучше отпусти по-хорошему, — угрожающе чеканит Уэнсдэй, неодобрительно глядя на его пальцы, сжимающие плотную ткань джемпера в миллиметре от обнаженной кожи её запястья.

Ксавье колеблется с минуту, не прерывая зрительного контакта. Он немного сутулится, словно её непроницаемо-холодный взгляд давит на плечи тяжелым грузом. Вздохнув, он отпускает её рукав. Но этот жест получается странным — вместо того, чтобы просто разжать ладонь, он проводит подушечкой большого пальца по внутренней стороне её запястья и лишь потом убирает руку.

Мимолетное прикосновение обжигает кожу, словно легкий удар электрошокером, и Уэнсдэй невольно отшатывается, как от огня. Новое ощущение… настораживает.

Слишком странная реакция.

Наверняка, всему виной алкоголь.

Она решительно отставляет пустой стаканчик на ближайший стол.

— Пожалуйста, давай поговорим. Я не понимаю, что между нами происходит, — голос Ксавье звучит почти умоляюще.

— Ничего не происходит. Я… — она запинается, и повисает молчание. Какой кошмар. Уэнсдэй Аддамс в чем-то не уверена. Сложно поверить, что это происходит наяву. Лиричная сцена из низкобюджетной мелодрамы. Ей приходится сделать глубокий вдох, чтобы продолжить. — Я не вижу смысла в нашем общении.

— Но… почему? — на лице Ксавье такое глубокое разочарование, будто она его ударила. Уэнсдэй бросает короткий взгляд на лестницу за его спиной. Пожалуй, пора уходить. Давно пора.

— Что это вы тут прячетесь вдали от всех? — к ним подскакивает запыхавшаяся и немного растрепанная Энид. Она лучезарно улыбается, но улыбка гаснет, когда блондинка переводит взгляд на искаженное болью лицо Ксавье. — Я просто хотела сказать, что мы решили поиграть в бутылочку или в «Правду или действие». Но я невовремя, да?

— Нет. Мы как раз закончили, — с неприкрытой горечью выплевывает Ксавье и быстро уходит, тщательно избегая прямого взгляда Аддамс.

Уэнсдэй невольно вздыхает, глядя, как его высокая фигура скрывается в толпе танцующих изгоев.

Она должна чувствовать облегчение, но… не чувствует.

Вдобавок на нее напускается неугомонная Синклер.

— Ты что творишь?! — Энид трясёт её за плечо, настойчиво привлекая к себе внимание. Ясные голубые глаза буквально мечут молнии. — Что ты ему наговорила?!

— Ничего. Сказала правду, — Аддамс устало отмахивается от назойливой соседки. У нее начинает болеть голова. — Я пойду в свою комнату.

— Неееет… Пожалуйста, останься еще ненадолго! — блондинка мгновенно смягчается и складывает руки в молитвенном жесте. Четко очерченные брови приподнимаются домиком. — Если не хочешь обсуждать ваш разговор, не надо, поговорим потом. Но я вижу, что ты расстроена и не позволю тебе сидеть в одиночестве в комнате! Это было бы просто ужасно.

— Находиться здесь — вот что ужасно, — Уэнсдэй хмурится и закатывает глаза.

Впрочем, в словах Энид в кои-то веки есть доля истины. Вряд ли она сейчас сможет сосредоточиться на романе — в голове все еще стоит туман опьянения, неизбежно путающий мысли. Поэтому Аддамс почти не сопротивляется, когда соседка настойчиво тянет её на середину библиотеки, где школьники уже образовали ровный круг, в центре которого вращается пустая стеклянная бутылка.

— Я не буду в этом участвовать, — безапелляционным тоном заявляет Уэнсдэй, глядя на то, как Йоко прижимается быстрым поцелуем к губам Дивины. Парни дружно свистят и аплодируют. Отвратительность сексизма во всей красе.

Энид разочарованно хмыкает, но спорить не решается. Оставив Аддамс в одиночестве, она усаживается в круг аккурат напротив Аякса, явно рассчитывая, что бутылка остановится именно на нем.