Неизбежный финал

Не знаю, может, лучше было сказать, что мне гораздо больше хотелось бы лечь в свою кровать, чтобы заснуть без задних ног, чем выполнять приказы полковника Рудольфа фон Кортена.

— Ну, если так, то действуй.

— Могу я взять Брагу с собой?

— Бери. Связь — как договорились. — Внезапно тон его становится менее официальным. — Смотри в оба, Косте! То, что ты сейчас делаешь, это не тайная война, а разведка боем.

— Понятно, господин капитан!

— Поэтому поезжай-ка ты сначала на мост, свяжись с капитаном Смэрэндеску, посмотри, что там нового, если будет возможность, позвони. А потом попроси своего таксиста везти тебя оттуда через Бэнясу. Как — он лучше знает. Ясно?

— Ясно, господин капитан!

— Косте, я хочу, чтобы ты вернулся с задания цел и невредим. Впереди у нас тяжелая война… Действуй!

Кладу трубку. Последние слова капитана еще звучат у меня в ушах: «Впереди у нас тяжелая война».

Пока я говорил по телефону, сержант послал кого-то из солдат (разумеется, в штатском) вызвать с кладбища старину Георге Брагу и подать мне машину к подъезду. Я не могу уехать с «наблюдательного пункта», не оглядевшись еще раз. Среди этих обтянутых кожей томов есть совсем старые, есть поновее. По-моему, книги — это самое прекрасное, что я видел в жизни и с чем мне приходится расставаться.

Немного позже «бьюик» проезжает мимо квартиры Делиуса, направляясь к площади Виктории. «Наверху ждет Грета, — думаю я, — клюя носом возле рации». Через какое-то время сержант Дума ворвется в квартиру и арестует ее.

— Куда едем, начальник?

Я вздрагиваю, но ничего не отвечаю. В ушах у меня звучит старая солдатская песня:

Для шофера, как и для солдата,
Двум смертям на свете не бывать:
Все пройдет — и, вечным сном объяты,
Будем мы в глубокой яме спать.

Объясняю Браге, что нас ждет трудное задание. В ответ он весело смеется, распахивает куртку и показывает мне прицепленный к брючному ремню пистолет.

— Ты что думал, я с голыми руками на войну пойду?

— Где ты это взял?

— Да вышел тут один из могилы… на кладбище. «Бери, — говорит, — мне он больше не нужен». Неудобно было отказать… Правда?

Ну что ж, это просто здорово, что он в хорошем настроении. В сущности, будь Брага кислятиной и неврастеником, мы бы с ним не подружились.

— Ты хоть стрелять-то умеешь?

— Черта с два. Но я в кино видал: берут первый раз пистолет в руки и попадают куда надо.

Веский аргумент. Нет смысла просить Брагу отказаться от оружия, как и обучать его стрельбе… Сколько времени? Без десяти шесть.

— Давай гони на мост, дружище.

— Опять будем проскакивать? — Он поворачивается ко мне, округлив от удивления глаза.

— Поглядим, как дело повернется… Я тебя прошу об одном: никакой инициативы не проявляй. Все действия только по моему приказу.

— А как же я соображу, правильно ты мне приказываешь или нет?

— Я тебе командир, — говорю я, хотя звучит это забавно. — А какой приказ, правильный или нет, не обсуждается…

— …а исполняется! — подхватывает он на лету. — Так точно!

«Бьюик» набирает скорость. Несемся стрелой. Уже совсем светло. По обеим сторонам дороги можно различить в кустах силуэты наших военных. Ждут. Подъезжаем к колодцу Миорицы. Водитель ставит машину невдалеке от железной дороги. Выхожу. Утренний воздух здесь свежее, чем в городе. Вижу, как ко мне бегом направляется какой-то солдат. Тяжело дыша, спрашивает:

— Лейтенант Бану Константин из штаба столичного гарнизона?

— Да, это я!

— Быстро следуйте за мной! Капитан Смэрэндеску ожидает вас наверху.

Я ни о чем его не спрашиваю. Солдат бежит впереди, я за ним. Он направляется к насыпи, расположенной на высоте железнодорожного моста, который проходит над шоссе, и ловко взбирается по склону. Я, все более заинтригованный, стараюсь не отставать. По мере приближения различаю солдат, очень хорошо «окопавшихся» вдоль насыпи, все в напряженном ожидании. Капитан Смэрэндеску среди них. Он делает нам обоим знак лечь. Приближаемся к нему ползком — хорошо, что осталось уже немного, всего несколько метров.

— Пошли, — говорит капитан приглушенным голосом.