Неизбежный финал

— «О-пе-ра-ци-я «Фо-то-плен-ка». — Потом с лукавым выражением на лице повернулся к писателю: — Что скажешь о названии? Притягательное, не так ли?

Кара погрозил ему трубкой:

— А ты настырный, майор!

Панаит сделал последний глоток кофе, с разочарованием посмотрел на дно чашки и произнес:

— Если так, положи папку на место, Лучиан.

Тот хотел было выполнить указание полковника, но тут заволновался Кара:

— Постой, постой! Зачем вы меня вызвали? Затем, чтобы спросить: «Лошадь, лошадь, хочешь овса?»

Панаит и Лучиан рассмеялись.

— Так что же ты нам скажешь?

— Вы хотите, чтобы я взялся за это дело?

— Да. Вопрос обсуждался в министерстве, — объяснил полковник, пристально глядя на Кару. — Знакомить население с действиями иностранных разведывательных служб — важная политическая задача. В последнее время нередко можно слышать, что мы, мол, страна маленькая и вряд ли кого интересуют наши экономические или военные секреты. Подобное мнение, следует признать, довольно распространенное, притупляет бдительность у граждан, а этого допустить нельзя.

— Да, но мои книги, книги моих коллег…

Панаит не дал закончить фразу писателю:

— Я хочу предложить тебе не отдельное издание, а повесть с продолжением в каком-нибудь журнале. Это будет более оперативно.

— Знаешь, это очень интересный случай, — вмешался в разговор Лучиан и, повернувшись к своему начальнику, добавил: — Пусть он сначала полистает дело, а потом решим.

Кара кивнул в знак согласия, но не удержался от вопроса:

— Я так и не понял, что с вами все-таки случилось. Вы соскучились по мне?

На смуглом лице Лучиана промелькнула хитрая улыбка.

— Интервью, маэстро, тому виной. Чего это тебе вдруг понадобилось жаловаться, что у тебя нет материала?

— Считаю предложение майора правильным, — подвел черту полковник. — А ты что скажешь?

Кара широко развел руки:

— Что я могу сказать? Если я не суну нос в эту папку, завтра утром вы найдете меня бездыханным — я просто умру от любопытства.

Из дневника писателя Корнелиу Кары

Вероятно, придется отложить на время роман, над которым я сейчас работаю, но дело стоит того. Кажется, мы нашли и подходящую форму — роман-анкета. Полковник Панаит заверил меня, что я смогу переговорить с теми, кто был замешан в этом довольно запутанном деле. Даже с теми, кто был осужден и в настоящее время отбывает срок. Так что меня привлек не только сам случай, но и форма повествования.

Из документов дела

Агенор — Кадму

2 июня 1971 г.

(Послание зачитано в передаче одной из западных радиостанций на румынском языке «Письма родным и друзьям, находящимся за границей».)

Дорогая тетушка Эльвира! Прежде всего прошу простить меня за то, что столько времени не давал о себе знать. До Парижа я добрался благополучно, у наших родственников встретил полное понимание, но в ожидании Мони чувствую себя очень одиноко… Я его ждал утром в понедельник, 26 мая, с «Восточным экспрессом», обегал все вагоны, даже спальные, хотя знаю, что на путешествие в таких вагонах у него нет средств. Дорогая тетушка, я буду встречать его и на следующей неделе. Я очень несчастен, потому что Вас нет рядом со мной. Покинувший Вас в поисках химеры племянник Марчел.

Десятью днями позже, 12 июня 1971 года, высокий мужчина, лет сорока, атлетического сложения, с букетом красных и белых гвоздик ожидал на перроне Северного вокзала прибытия «Восточного экспресса». По случаю жары одет он был в легкий белый костюм. Казалось, он сгорал от радостного нетерпения: то посматривал на часы, то бросал взгляды на цветы. Время от времени он всматривался в даль, будто старался различить контуры поезда, который сильно опаздывал.

Когда наконец «Восточный экспресс» прибыл, элегантный мужчина с букетом гвоздик не колеблясь направился к спальному вагону. У дверей вагона он остановился, явно взволнованный предстоящей встречей.