Неизданные стихотворения и поэмы

скрипач забывший дома скрипку
смеясь выходит на эстраду –
сыграет что-нибудь и так

я не умею улыбаться
но улыбающихся много –
поулыбаются немножко за меня

хотели выпустить на волю
большого злого носорога
да носорог к несчастью подобрел

внезапно оборвалась люстра
но не упала – улетела
давно мечтала улететь

средневековье мне прощает
мое презренье к контрфорсам –
готических соборов я не видел

пожить бы мне еще немножко
красивой синей стрекозой
в заброшенном
          сыром
                 старинном парке

Прометей

величие духа
агония тела
и множество мух на искромсанной печени

орел педантичен
орел как часы
орел прилетает и улетает

и капают капли с карнизов домов
и падают капли
но дождика нет

боитесь?
постройте великую стену
длиннее китайской
а я посмеюсь

вотще все это
от огня не спасетесь

Зеленая полянка

не пускайте меня туда
держите за хлястик
и не пускайте

не пускайте
не пускайте меня
на зеленую полянку
где веселые кенгурята
играют в чехарду

не пускайте
ах не пускайте меня туда
хорошо мне там будет!

если хлястик оторвется
держите за рукав

Тело, душа и мысли

тело мое здесь
душа где-то поблизости
а мысли бродят далеко
ясно
что мне надо сосредоточиться
в одном месте

преисполнился решимости
сел за стол
посадил рядом свою музу
и велел ей сидеть смирно
но она вертится
качается на стуле
шуршит бумажками от конфет –
разве тут сосредоточишься

тело мое со мной
душа где-то неподалеку
а мысли бродят где им вздумается –
от рук отбились

Злобные

злобные они

вечно злятся
           грозятся
           сквернословят
но боятся

не бойтесь – говорю –
мужайтесь
кидайтесь на меня
с ножами
вонзайте – говорю –
мне в сердце
три тысячи
зазубренных и ржавых
кривых ножей!
боятся
глупые они
вечно злятся
и все без толку

Мое горе

громкое горе мое
не дает мне заснуть
отдохнуть и забыться
оглушает ужасными воплями
бранью
и песнями жуткими
истерическим хохотом
визгом
и хрустом суставов

бедное горе мое
удивительно скучное
чуждое детям и женщинам
непонятное старцам
и вредное
юношам хрупким
среди старого хлама
в пыли
прозябает веками

жирное горе мое
все покрытое розовым салом
на куски разрубают
коптят
кипятят и поджаривают
нарезают на ломти
и с постным гарниром едят
те счастливцы
что горя не ведают

бодрое горе мое
босиком
и в одних только трусиках
без унынья
без признаков робости
проходящее шагом торжественным
по прямой
недвусмысленной улице
на глазах у веселой толпы
подает мне достойный пример

как занятно дразнить
удивительным
редкостным горем моим
тараканов угрюмых
и прочих чудовищ!

Видения