в сей векзахватанный нечистыми рукамия призван был следить за чистотой –хожу с тряпочкойи старательно вытираю пятнав сей век немыслимыйя призван был осмыслитьвсе в целомигнорируя подробности –пытаюсьно пока еще не осмыслилв сей смертоносный ядовитый векя призван был на жизньно с вожделениемвокруг меня похаживает смерть –все приглядывается ко мневсе принюхивается
Пуговица
я трупи одновременно я глинав которую зарыт мой трупи одновременноя куст сиреникоторый вырос из этой глиныи одновременно я дроздсидящий на ветке этого кустаи вместе с тем я могильщикс красным от пьянства лицомроющий могилу поблизости –в ней похоронят мою возлюбленнуюкоторую я никогда не виделно которую я представлял себемысленновообще-тоя даже не трупа всего лишь пальтовисящее на вешалке в чьей-то прихожей –поглядим кто меня наденетпоглядим как я буду сидетьна том кто меня наденетпоглядим как я сшитпризнатьсяя даже не пальтоа всего-навсего лишь пуговица от пальтоупавшая в щель гранитного тротуарана той самой набережнойгде я люблю мысленно гулять со своей возлюбленнойиногда мысленно целуя еекогда поблизости никого нетможет бытья даже и не пуговица
Во мраке
в один прекрасный деньвесь этот мрактаящийся в оврагах и ямахв подвалахи в сырых погребахвесь этот мраквнезапно наглеетвылезает наружуи расползается повсюдутогда приходится подыматься повышено даже тамна самой верхней площадке лестницыприходится стоять на цыпочкахвытянув шеюи мрак колышется под самым подбородкомк концу днямрак оседаетможно сесть на ступенькуи собраться с мыслямино мысли еще долго остаются мрачнымиони светлеютмедленно
«Подбегу…»
подбегунаклонюсьупрусь коленомпротяну рукудотянусьвытащувытру о рукавположу в карманотдохну немногои побегу дальшек поджидающим меня неожиданностями еще дальшетудагде все предопределенотам и расположусьчуждый своей робостиблизкий своей дерзостибезразличный своему себялюбиюи необходимый своей судьбе –без меня ведьона ничто