Читаем Неизданный Федор Сологуб полностью

Воздвигнет мне царствоЖивая мечта, —Там с радостью мукаЧудесно слита.Нагой красотоюУкрашу мой двор.Пажей наготоюНасыщу мой взор.И дев обнаженныхСветла красота,И радостна сердцуМоя нагота.Веселые пляски,И смех, и вино,И всем мое ложеДоступно равно.Когда же устануЯ петь и плясать,Неловких велю яСхватить и связать,И сечь прикажу я,Чтоб тешить мой гнев,Пажей обнаженныхИ трепетных дев.И слаще свирелиОбрадует крик,Пронзителен, звонок,Нестроен и дик.Но, так же, как радость,И муки любя,Мучительно высечьВелю и себя.Мне радостна будетЖестокая боль, —Скрещенье жестоких,Разнузданных воль.6 декабря 1895104Если б я могла, как платье,Плоть мою переменять,То отбросить это тело,То войти в него опять, —Я умчалась бы далёко,И в путях добра и злаМного жизней разновидныхПроменяла б и сожгла.Испытала бы утехи,И страдания, и грех,И безумных пыток стоны,И беспечно-звонкий смех.Но жизнь однообразна,Я — вечно та же я,И тягостны томленьяТакого бытия.Мой смех, моя веселость,И все мои виныДолжны быть той же мноюВ слезах растворены.Блаженство истязаньяТак скудно веселит, —За обнаженной мукойИдет тяжелый стыд.И самый стыд, — могла быЯ радость в нем найти, —Но вечный смех докучныйСмогу ли я снести?Так жизнь однообразна,Что я — мой злейший враг, —Клеймит меня навекиМой каждый смелый шаг.6 декабря 1895105[32]Тяжелые сны меня мучат,Но мне никогда не наскучат.Умею призвать их я сам.Себя опьяняя нарочно, я жгуВ ночной тишине фимиамТаким невозможным богам,Что даже о том рассказать не могу.Стремлюся я к снам этим жадно,И мучат они беспощадно.7 декабря 1895106Мне весело, — я необутыйПо мягкой земле прохожу,И новые с каждой минутойИ радость и счастье вокруг нахожу.В земле моей корни и травы,И воздух мой нежен и чист.Меня замыкают дубравы,До неба я весел, и свеж, и душист.Одежду мне ветер колышет,Земля народилась в цветы,И ухо далекое слышит,И грудь моя радостно дышит, —И солнце, и сердце, и лес, и мечты!1 августа 1896107Песней колокольной,Медленной, протяжной,Медной, безглагольной,Мчусь я в воздух влажный.Отзвук пробуждаюВ сонном мире дольном.Весь я замираюВ звоне колокольном.2 августа 1896108[33]Нагая, ты предстала предо мной,И нестыдливо-чистыми очамиТы погасила страсти жгучий знойС безумными, стремительными снами.И снова жизнь моя свободна и чиста,Оправдана твоею красотою,И вновь мне улыбается мечта,Увенчана надеждой золотою.13 октября 1896109
Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии