Неизгладимые знаки: Татуировка как исторический источник

А. Ю. Плуцер-Сарно рассматривает тело татуированного вора как целостный и сложнейшим образом организованный речевой акт. Тату – средства общественно-политической коммуникации, социальной самоидентификации, общественной рефлексии, коллективной памяти. Неслучайны названия татуировок на жаргоне – «реклама», «регалка», «расписка», «клеймо», «портачка». Тату задают стереотипы массового поведения и даже «ритуальные правила упорядочивания воровского мира», содержат «кодекс законов». Некоторые тексты, наносимые на тело, способны «структурировать будущее», в них заложена «программа поведения». Иногда в них заметен ритуально-магический смысл, тогда они выступают в роли оберегов.

Скорее всего, подсознательное отношение к татуировке как священному тексту приводит к суровым карам в отношении лиц, носящих татуировку, которую они не заслужили. Вопрос «За наколки отвечаешь?» имеет жизненно важный смысл, т. к. в местах заключения человека, присвоившего наколки вора в законе, убивают. Об этом пишет Плуцер-Сарно, ссылаясь на авторитетное мнение Д. С. Балдаева (1997). Этот же факт отмечают криминалисты Дубягина, Дубягин и Смирнов (2003). Татуировка может восприниматься как молитва. Если тело – храм, то надпись на нем наиболее значима.

Плуцер-Сарно подметил еще один важный момент: краска для нанесения тату (на блатном жаргоне мазута) приравнивается к высшим материальным ценностям зоны, поскольку она составляется из наиболее ценимых в этих местах продуктов питания – чая, жира и повидла. Возможно, здесь на подсознательном уровне вновь проявляет себя «сакральное» отношение к этому действию, характерное еще для первобытности.

Как отмечает Е. С. Ефимова (2003), татуировки являются полноправной частью тюремного письменного фольклора. Она обращает внимание, что в татуировках используются те же аббревиатуры, что и в шифрованных тюремных письмах («ксивах» и «малявах»). Например, часто присутствуют сокращения ЛЕДИ, АНГЕЛ, СТОН, ЛОТ.[34] Некоторые наколки изначально многозначны.[35]

По мнению Е. С. Ефимовой, для воровской эстетики важно переживание жизни как игры. Вор всегда играет определенную роль, и его функции строго обозначены.

Именно этот «игровой» момент, по-видимому, сближает некоторые аспекты поведения в тюремном мире с традициями карнавальной культуры (для нее, как мы знаем, характерны манипуляции с телом и демонстративное стремление «украшать» его).

Карнавальная культура, как известно, тесно связана с образом смерти. И надо сказать, что в этике преступного мира данная тема проявляется вполне архетипически. По мнению исследователей, устремленность к смерти и отсутствие страха перед ней – основополагающий принцип воровского восприятия мира. Ведь сама тюрьма иносказательно именуется могилой. Поэтому, наверное, череп-татуировка означает принадлежность к авторитетам (по Д. С. Балдаеву). К этому же семантическому ряду принадлежат крест, топор, коса и змея. Нанесение инициационных тату малолетним преступникам при достижении совершеннолетия объясняется как «двойная символическая смерть» (по Плуцеру-Сарно). Это переход из мира малолеток в мир взрослых и переход из мира воли в мир тюрьмы («могилы»).

Еще один аспект, связанный с идеей смерти, на который обращает внимание Плуцер-Сарно – это фигура «кольщика» татуировок. В тюрьме это своеобразный «жрец», выполняющий фактически роль палача. Автор рассматривает татуирование как превращение тела в символический труп, что соотносится с пыткой и казнью. В этом контексте это способ «заставить тело говорить правду», поэтому она и наносится часто против воли и с особой жестокостью.

Мы не будем рассматривать подробно сюжеты воровских татуировок, но им посвящены обстоятельные, прекрасно иллюстрированные издания (например, Дубягина, Дубягин, Смирнов, 2003 или Lambert, 2003). И все-таки, отметим самые статусные символы, входящие в тату вора. Это тигр, лев, барс, пантера, волк, оборотень, дьявол, ворон, орел, летучая мышь, кот, звезда, корона, пиковая и трефовая масть, меч, череп и скелет (по Плуцеру-Сарно). Как видно, на первом месте представители семейства кошачьих, что вновь напоминает нам традиции скифских племен или даже геральдический бестиарий.

Татуировка у якудза

По словам российского востоковеда А. Н. Мещерякова (2004), заходя в современную японскую баню, натыкаешься на предупреждение: «Лицам с татуировкой вход воспрещен». Таким способом владельцы общественных заведений закрывают дорогу перед представителями местного преступного мира – якудза. (Рис. 5.3)

Рис. 5.3. Метки, наносившиеся на тело преступникам в разных частях Японии (по Мещерякову).