Неизменная любовь (СИ)

Да, но едой из холодильника, едой, которую приготовила заранее мама, этот голод было мне не утолить. Ей я могла сейчас только отравиться. Однако давилась, но ела, пытаясь заесть привкус кофе.

— Хочешь амаретто?

Я хотела его. Безумно. Но согласилась на миндальный ликер. И плевать, что опрокинула его в себя, как водку. Даже не знаю, почему…

— Яна, мне тоже страшно…

Он перехватил тогда мою руку и вырвал стопку. Может, и хорошо, что забрал, а то выронила бы ненароком. Хотя что в том плохого? На счастье бы осколки собирала…

— Яночка…

Это было до поцелуя, после него было уже «Янусь…» Наверное, потому что моя рука запуталась в коротком рукаве, в котором запутаться было просто невозможно. Снимать с меня джинсы в кухне он не рискнул. Дотащил до кровати, как тогда полуживую до дивана. И снова был поцелуй, долгий и мучительный, за который муж умудрился избавить меня от всей одежды… А потом снова ничего не было, кроме поцелуев…

— Янусь, зая, я не знаю, как это у девочек происходит. У меня никогда девочек не было…

А было, как у всех… Я зажмурилась, а потом поймала его взгляд — абсолютно светлый. И даже нервных морщинок на лбу не осталось… Что же это за ракурс такой — под каким углом женщина смотрит на мужчину, чтобы, как в волшебном зеркале, видеть его в эти моменты вечно юным. Даже сейчас, когда морщины из нервных превратились в вечные, они умудрялись исчезать, когда, оторвавшись от моих губ, Слава гладил горячей ладонью мой лоб, прежде чем поцеловать, теперь уже в него. Что за ритуал такой… Но без него ничего и никогда не получалось.

— Да поцелуй меня наконец! — перекричала я бьющуюся о борт волну.

Слава замер, как тогда, в первый раз… Но у нас и сейчас первый раз — на корабле… И после… другого мужчины, мальчика, клоуна…

Замер на мгновение. Потом поцеловал, и я впилась в его губы, точно они должны были удержать меня от падения с небоскреба… Да так и было: я зависла над бездной. Ну же… Ну же… Но он вырвал губы, чтобы приложить ко лбу сначала ладонь, а затем снова губы, и прошептал:

— Горишь…

Да, горю, так потуши огонь… Не руками… Я схватилась за ремень, рванула его в стороны, а шорты вниз…

— Янусь, сначала ты…

Так не будет… Пусть будет, хоть как — только вместе… Как тогда, когда я тушила боль счастливыми слезами, что дядя Слава наконец-то стал моим и только моим. О чем он думал сейчас? Уж явно не о нашей первой ночи… Скорее о последней, когда все случилось на раз-два. Сколько лет назад?

Я протаранила ногой шорты прямо до пяток мужа… Мы проходили эту трассу не раз, у меня в голове все записано… Я просто должна верно рассчитать время. Или прислушаться к волне. Раз, два, раз, два, раз… Я стиснула плечи мужа и затихла, не в силах выдохнуть «два»… Неужели получилось…

— Яна…

По моим щекам текли слезы… Я не могла их остановить. Никак…

— Я сделал тебе больно?

Я мотнула головой, сильнее прижимая его к себе, будто могла остановить время и остаться навсегда на том небе, куда он вновь сумел меня забросить, когда я действительно этого захотела. Мне больно, да… Мучительно больно, что я предала его просто так…

— Двадцать четыре года назад, — еле выдавила я из себя.

— Честно, что ли? — он прижал мою дрожащую коленку к матрасу. — А ты сказала тогда, что тебе не было больно.

Я подняла руку к гладко-выбритой щеке.

— И ты поверил?

— Конечно, — он потерся носом о мою влажную ладонь. — Моя жена никогда не врет. Мне, по крайней мере…

Я замерла и сжала пальцы, будто решила оторвать ему нос.

— А все-таки я тебе солгала…

Я отдернула руку и схватила губами его губы, чтобы не сказать ничего лишнего и чтобы он не стал уточнять, когда и по какому поводу я ему лгала.

Глава 10 "Пора взрослеть"

— Яна, хватит!

Чего хватит? У нас еще целое озеро впереди — я обожаю сидеть на носу катера. Это безопасно, хотя и не кажется таковым со стороны. Чувствуешь себя с развевающимися волосами русалкой или… хотя бы ростром корабля. К счастью, не драконом! Хотя сейчас я могу опалить кого-то гневным взглядом.

— Отстань!

После того, как он кинул меня в ледяное озеро, прощения ему нет. Это он сигает в воду, как дельфин. А я в лучшем случае могу плюхнуться в воду с лесенки без всякого кайфа. Катер под его управлением идет достаточно ровно — даже брызги не долетают до меня. И купальник, к счастью, почти высох.

— Ян, кончай этот детский сад! Хочешь, чтобы мне теща окончательно вынесла мозг?

— Причем тут ты? — я перевернулась на живот лицом к мужу и для равновесия чуть расставила ноги, чтобы удержаться ровно на середине. — Я давно делаю не то, что ты хочешь, а то, что хочу я. И хватит оглядываться на мою мать. Я уже полжизни прожила, а меня все воспитывают. И ты тоже, — я ткнула в Березова пальцем. — Лучше собакой займись.

Не знаю, что у него там говорили глаза за зеркальными стеклами, но рот скривился не в улыбке.

— Екатерину Львовну не переделаешь. Меня тоже. Ты у нас самая молодая, тебе и меняться… — и через минуту моего молчания добавил уже очень нервно: — Яна, неужели так сложно сесть в кресло?!