Неизменная любовь (СИ)

— Он мне не позвонит и даже не позвОнит. У него нет моего телефона. Если не придет на работу в течение часа, увольняй. Пусть переквалифицируется в моляры. Способный парень.

— Яна, я не скажу ничего…

— Настя, твою мать! Сколько ему лет? Ты паспорт видела, я нет. Он мне квартиру красил. Где он сейчас, я не знаю и знать не хочу. Ты сериалов пересмотрела.

— Ян, я действительно рада, если это так…

— Настя, ты ку-ку точно! Я сейчас поеду за кофемашиной. Приходи на кофе, полюбуешься нашей работой. Я тоже красила.

Телефон чуть ли не полетел в стену. Придурок малолетний! Какое счастье, что я с ним не переспала! Об этом знал бы уже весь Питер! А может и Ярославль! Впрочем, Артем мог ответить без всякого подтекста — не мог ведь паренек подумать, что старая бабка вообразит себе подобное. Нет, некоторым после пятидесяти пяти зомбоящик противопоказан! Хорошо не сказал: мол, она еще спит. Да, я спала. Даже в одном с ним спальнике. Спальник двуспальный. И, ужас, морозоустойчивый — по моему телу не пробежало ни одной мурашки.

Полдня я провела в магазине тканей. Выбирала цвета для штор, а потом в итоге поехала в салон и купила готовые. Помощь Артема очень бы понадобилась, но телефона его не было. Да я бы и не позвонила. Встала на стремянку и все сделала сама — при помощи сожженных нервов, такой-то матери и двух чашечек эспрессо из нового агрегата.

Теперь все было в цвет, кроме спальника. Но покупать кровать я не буду — без понятия, какого размера брать матрас: полуторку или двуспальный. Березов не звонил уже который день. Мать думала, что я в Финке. Все было великолепно. Особенно в табачном дыму.

Артем забыл сигареты. В пачке нашлась зажигалка. Я сидела посреди пустой комнаты в позе йога и изображала паровоз. Была бы выпивка, я б пила, но в ликероводочном магазине я не была. Увы… Завтра исправлю этот недочет.

— Яна, ты где?

Это было часов восемь вечера. Где я? В Караганде, Березов. Проснулся!

— Я дома. Что тебе надо? — я ответила совершенно спокойно. Будто и не ждала все эти дни его звонка, как ненормальная.

— Чтобы ты не врала! — Я дернула головой, чтобы прочистить ухо. Чего же так орать, я не глухая! — Где ты?

— Я уже сказала тебе, что я дома.

Пауза. Ну, угомонился?

— Я дома. Где ты?

Мое сердце забилось сильнее. Серия — неожиданно возвращается муж…

— У вас слишком много домов, Вячеслав Юрьевич. Я у себя дома. Напрягите память или воображение.

— Яна, ты на Звенигородской? — голос сделался тихим-тихим.

— Да. И если спросишь, что я там делаю, я тебе отвечу — ремонт. Хочешь, чтобы я приехала к тебе домой?

Да, я специально выделила голосом «к тебе». В груди поднималась неконтролируемая волна протеста. В трубке звенела тишина. Пауза. Недолгая.

— К себе домой, ты хотела сказать!

Снова орет? Замечательно.

— Я сказала то, что хотела сказать.

— И что ты сказала, прости за вопрос?

— Констатировала факт раздельного проживания, — голос мой дрожал. Губы сделались горько-солеными. — Непонятно, что ли?

— Яна, ты рехнулась?

Судя по шуму, он хлопнул дверью. Входной?

— Рехнулся у нас ты! — Я с трудом, но продолжала говорить. — Ты меня бросил, а не я тебя.

Или орать…

— Я тебя не бросал…

Голос его скакал, как баскетбольный мяч. Он сбежал по лестнице, да?

— Ты можешь называть бабушку дедушкой, но хрен у нее от этого не вырастет!

Я вскочила на ноги. Он явно сейчас хлопнул дверью машины.

— Ты думал, я буду ждать тебя, как Карлсона? Надеяться и верить? Не слишком ли ты самонадеянный, а, господин Березов?

— Ян, ты можешь… помолчать?

Он явно хотел сказать — заткнуться, но в последний момент передумал.

— Если ты не хочешь слышать мой голос, то какого хрена звонишь?

— Чего я делаю? Я звоню тебе…

А что я сказала — звОнишь? Переобщалась с лимитой?

— Следи за дорогой, идиот, а не за моими ударениями!

Я сбросила звонок и рухнула на пол. Ну вот какого хрена! Господи, ну ведь даже не позвонил! Сволочь! Я ударилась лбом о деревянный пол. Глаза, полные слез, перевесили голову. С трудом соскребя себя с пола, я прошла в ванную умыться. На марафет не было сил. Джинсы, футболка — все, как он не любит. И плевать я хотела на его вкусы!

Уже поздно. Дороги пустые. Он гонщик. Но все же не стоит гипнотизировать дверь. Но я стояла в коридоре и моргала от напряжения. Ключей у него нет. Позвонит в звонок. Подойду к двери и спрошу, кто там? Кто, кто? Конь в пальто. Козел и без пальто. Почти две недели…

Звонок ударил в барабанные перепонки и парализовал тело. Стук, настойчивый, вернул его в движение. Но язык остался нем. Я просто повернула замок. Дверь он толкнул сам. Букет бросил. Я ведь не могла не поймать. Руки сжались вокруг талии. Сильные руки. Подняли вверх. Прокружили, не знаю. Перед глазами все плыло. От слез. Что я хотела сказать, забыла и уже не вспомню.

— Ты знаешь, дура, что я тебя ненавижу? Ты знаешь?

Он будто не знал, что отвечать с полным ртом нельзя. А во рту у меня были его губы. Значит, я поцеловала его первой. Огромная прихожая сжалась вокруг нас — я отбила локтями все ее углы. Что мы искали? Дверь? Куда? Он не знал планировки квартиры, а я прекрасно знала, что искать здесь нечего.