Неизменная любовь

И Мишка должен спасовать перед отцом, который с ума сдвинулся с этим плаванием. Но Березов, кажется, к седым волосам хоть в чем-то поумнел — не гнал ребенка в полную силу. Вовремя, к счастью, сообразил, что непонятно когда сын плавал в последний раз.

Я начала замерзать и поплыла обратно. Мама уже держала для меня полотенце.

— Вы и в проруби будете плавать?

Ну что, у меня зубы дрожат. Непонятно, как я так быстро окоченела. Вытерлась и, не прячась в каюту, переоделась. Хорошо, сообразила взять сменку. И уселась за руль наблюдать за пловцами.

— Ян, подгони посудину поближе. Мишка там в камышах увязнет, — попросил вышедший наконец из воды отец.

Я и сама уже об этом подумала и завела катер. Пошли мы медленно, чтобы не поднимать лишнюю волну и не уронить Эйлин в воду. Но отец все-таки подал ей руку, и она сумела спрыгнуть вниз и сесть в кресло, откуда в сто раз удобнее было лицезреть русскую дурь в полной березовской красе. Я тоже за ней наблюдала и гадала, чем же закончится общение отца с сыном. Лично для меня. Миша так и не поговорил с отцом про кольцо, иначе Березов давно уже явился ко мне за советом. Два упрямых барана!

— Твой сын даже не бегает по утрам!

Так и знала, что влетит именно мне. Ничего удивительного — за проверенные им домашки после получения «не пятерки» получала тоже я. Потому что я — мама: маме все шишки, а работа папы состоит в том, чтобы только гордиться сыном.

— А ему и не надо…

Я украдкой, чтобы не видел сын, но видел отец, стрельнула глазами в сторону ребенка, растирающего полотенцем бледную кожу. Его папа для себя полотенце не взял, и я бросила его на сиденье.

— Сейчас не надо, а потом не сможет…

— Во-первых, не ори… Во-вторых, снова не ори… — и я понизила голос до шепота: — Эйлин не понимает, о чем мы говорим. Однако прекрасно улавливает интонацию. Орет — значит, злится.

— Я злюсь.

— Не надо злиться, — я схватила полотенце и все же сунула мужу в руки. Вернее, он сам его выхватил, видимо, испугавшись, что я захочу его вытереть собственноручно. — И не надо решать проблемы до их поступления. Кто поведет катер?

— Хочешь, веди…

И все-таки он злился, потому что Юпитер в кой-то веке понял, что не прав. Ведь понял, ведь не дурак…

— Вот и поведу.

Но через секунду решила дать руль Эйлин. А сама села рядом, чтобы помогать разбираться с подводными камнями в прямом и переносном смысле. В глазах девочки светилась благодарность — как же ей тяжело с нами. Наверное, уже отсчитывает минуты оставшихся семидесяти двух часов. Как же мы все будем жить дальше, как же?

— Яна, швартуйся сама!

Березов явно всю дорогу не сводил с нас глаз. Но приказ был лишним — понятное дело, что я не дам Эйлин подводить катер к причалу. Мы поменялись с ней местами, а мужики тем временем выкинули за борт надувные кранцы. Чувствуя спиной колючий взгляд мужа, я оглядывалась на каждое свое движение, будто снова сдавала ему экзамен по управлению катером. Даже подмышки вспотели, но я не нанесла судну никакого урона, и Миша с папой быстро закрепили тросы.

— Не забывайте ничего мокрого! — крикнула я, понимая, что иначе это все потащу я.

Я сходила на берег последней и не отпустила протянутой мужем руки.

— Пожалуйста, расслабься, — я сильнее сжала ему руку. — Все хорошо. Не надо разглядывать сына под лупой. Он большой и под нее больше не помещается.

— Ты, как обычно, его защищаешь!

— Да он не сделал ничего, что требовало бы защиты!

Мы остались на пристани одни, и я могла говорить об опасных вещах, пусть и не в голос, но открыто.

— Или тебе не нравится его выбор? Но с этим ты ничего не поделаешь. Понял? Ничего.

— Почему-то с Юлей ты вела себя кардинально противоположно.

Я так и не отпустила его руки, и Слава не пытался ее вырвать.

— Ну что ты сравниваешь… Мишке было шестнадцать, а Юлечка охотилась за богатым парнем. И объяснить это влюбленному мальчику было невозможно, но я ведь не спустила все на тормозах… Юли нет. Есть Эйлин, которая в сто раз лучше любой русской девушки, потому что ее мозги не испорчены охотой на мужиков.

— А почему ты так в этом уверена? Почему это все не может быть с ее стороны такой же игрой, как было с Юлей?

Я выпрямилась, хотя Березов в этот момент как раз наклонился ко мне.

— Потому что я хочу верить в любовь. Тебе этого не понять.

Я отпустила руку Березова сама и пошла к дому. Размашистым шагом. Наплевав, как выгляжу со стороны. Я никогда перед ним не красовалась. В тринадцать не умела, а потом у меня не было такой возможности до самого момента Икс. Впрочем, мужики ведутся не только на виляние бедрами. Вполне вероятно, что как раз на это они и не ведутся.

— Яна, в холодильнике лампочка перегорела, — поймала меня мать у лестницы, когда я вознамерилась подняться наверх высушить волосы.

— В этом холодильнике ничего не может перегореть.

Я прошла на кухню — Березов остался на веранде сушить плавки. Стоял, облокотившись на перила, и глядел в нетуманную даль.

— Слава! — позвала я его из дома. — Выдвини, пожалуйста, холодильник. Там, кажется, штекер из розетки выпал.

— А что, у Мишки сил не хватает?

Ох, Березов…