Неизменная любовь

— Почему? Типа, самая крутая в классе и у тебя должен быть самый крутой парень?

— Нет, — мне не хотелось его обижать. — Мне просто вообще этого не хочется пока.

— Врешь! У тебя все уже на месте, — он снова тискал мне грудь. — Давно пора завести парня. Или родителей боишься?

— Никого я не боюсь. Пусти меня, кретин!

— Почему это я кретин? Ты сама со мной целовалась.

Он крепко держал меня у стены. Собака преспокойно лежала на полу. Охрана фигова! Мне закричать, что ли, надо? Пока я отталкивала придурка от себя молча, не прибегая к тайному оружию: бить можно не только коленкой. Одну одноклассницу я избила. Теперь еще не хватало другого одноклассника отколотить. Сейчас сам отстанет. Или кто-нибудь наконец зайдет в парадную. Еще не ночь. Суббота. Неужели все дома сидят? Так «Поле чудес» вчера показывали, а больше смотреть по телеку нечего!

— Дима, я не хочу. Пусти! А то ударю!

— Так я не девка, дам сдачи.

И он сильнее прижал меня к стене, но поцеловать не успел.

— А-ну отошел от нее! Живо!

Хорошо, что он не отошел, а то я бы рухнула.

— Дядь, шли бы вы дальше по своим делам. Не лезьте в наши. По-хорошему прошу.

Я так и не смогла открыть рот…

— Ты меня плохо понял, Дима? Так тебя, кажется, зовут?

Пауза. Секундная.

— Он заряжен. Я стреляю без промаха. И не по ногам, а чуть выше.

Руки исчезли. Я собралась и не упала. На Димке лица не было. Он впервые видел дуло пистолета, смотрящее на него не с экрана телевизора.

— Дима, не бойся. Это мой дядя. Но ты лучше уходи.

Бедняга кивнул и начал спускаться. Медленно. Прямо на дуло пистолета. Прижался спиной к перилам и чуть ли не съехал по ним, а потом упал на четвереньки. Это Березов его так пнул. Хорошо, что не ударил больше. Дверь снова не хлопнула. Она была заложена камнем. Домофон-то не работал. Как и мой мозг.

— Я не вовремя?

Березов поднимался ко мне с пистолетом в руке. Я стояла у стены в полузадранном свитере. Березов одернул его, и я почувствовала у щеки холодный ствол.

— Чему я тебя учил: достала пистолет, стреляй.

— Он мой одноклассник, — прохрипела я. — Я бы с ним договорилась по-хорошему.

— Я видел, до чего ты с ним договорилась! Спрашиваю еще раз, помешал?

Глаза в глаза. Какие же синие у него глаза. Точно бушующее море.

— Убери пистолет. Пожалуйста.

Он просто опустил руку, и я присела, чтобы поднять упавший с головы берет. На полу валялась записка. Я протянула руку и тут же отдернула, потому что Березов наступил на листок и сам поднял его.

— Это не твой почерк, — сказал он.

— Не мой. Ее писала Инна. Она мстит мне. За то, что я ее отлупила за тебя.

Лицо Березова оставалось каменным. Что же там в записке?

— А откуда он знает, что ты одна дома?

— С чего ты решил, что знает? Он не знал. Мы с собакой гуляли, и я ему сказала, что родители уехали.

— Типа, ты согласилась?

Он ткнул мне в лицо запиской, и я чудом успела выхватить ее дрожащими пальцами и вынести на свет тусклой лампочки.

— Твою мать! — это я сказала потом вслух, а вот якобы мое предложение лишить меня девственности прочитала про себя дрожащим внутренним голосом. — Убью сучку!

— Смотри, как бы я тебя раньше не прибил!

И он действительно за шиворот поставил меня на следующую ступеньку. Потом схватил валявшийся поводок, и флегматичное рыжее создание поплелось за нами следом. Только жалость Березова к собаке, кажется, спасла меня тогда от бега с препятствиями.

Глава 20 "Под дулом пистолета"

— Давай сюда ключи!

Это у меня так дрожали руки, что даже с третьего раза я не попала в замочную скважину.

— Раздевайся! — скомандовал Березов в прихожей, а сам прямо в обуви прошел к моей комнате и открыл дверь.

Постель убрана. Это он, что ли, проверяет? Затем заглянул в большую комнату, где я его нагнала уже в тапках.

— Что ты ищешь? — бросила я в его серое лицо с вызовом.

— Куда пистолет бросить! — процедил он сквозь зубы и действительно швырнул его на стол. — Ты почему его не ударила?! Я тебя спрашиваю!

И Березов с такой силой тряхнул меня за плечи, что я испугалась за свою голову. Со своей тот явно сегодня не дружил!

— Он мой одноклассник! — заорала я, не в силах говорить с ним спокойно. — Ты на ребенка наставил пистолет!

— И что?! — его лицо было так близко, что мы стукались носами на каждом слоге. — Вы вели себя не как дети! И если ты действительно просила отпустить, а он не слышал, то ему надо было намылить шею.

— Так ударил бы!

— Прости, Яна, но я бы уложил его на месте одним ударом, — Березов убрал руки и отступил, а я пошатнулась, но удержалась на ногах. — Уж лучше мокрые штаны, чем мозги по стенке. Впрочем, — Березов сжал кулаки. — У него штаны и так были мокрые.

Я отвернулась от его взгляда и уставилась на дверь, в которой стояла моя несчастная собака с поводком и грязными лапами. Я ринулась к ней, отстегнула и пошла в ванную за тряпкой. Но на пороге обернулась на шум: Березов запихнул Полли ко мне в комнату и захлопнул дверь. Я шагнула обратно в коридор без тряпки.

— У нее лапы грязные.

— У меня тоже.

Он скинул ботинки, не расстегивая молнии. Я стояла рядом, не понимая, что происходит.