Неизменная любовь

Пришлось залезть в катер, но села я на второй ряд, за его спиной, чтобы не смотреть ему в лицо. Не надо быть правильным за мой счет и играть на публику. Кажется, взрослые люди, а до сих пор живем с оглядкой на родителей.

— Теперь дуться будешь?

Слава не обернулся — можно ему не отвечать, а просто обнять за шею и опустить голову на плечо. Он погладил мои пальцы, держа руль одной рукой.

— Спасибо, Ян. За все спасибо.

— Березов, реально задолбал уже со своими «спасибо»! — я потерлась о нагретую солнцем щеку.

— Ян, может у нас все наладится?

Я потерлась еще сильнее, а потом прошлась по щеке губами. Что мне ему отвечать? Случайно это получилось или не случайно, никто не скажет, пока мы не попробуем еще раз.

— Чего молчишь?

Ну нельзя же быть настолько тупым, Березов… Хватит из пустого в порожнее лить.

— Думаю…

Наконец-то рассмеялся, и у меня сразу отлегло от сердца. Все — и Адам тоже. Через пару дней совсем печаль пройдет и клоунада забудется. Будем, как и прежде, ценить, что имеем.

— Вы что, плавали?

Нет, папа, просто так в мокром купальнике иду! Чего сидит тут один? Где мама? Вот и она. Вышла на веранду, будто следила за нами в окно.

— Яна, иди сюда…

Я и так иду в дом, в душ и одеться. Славка остался с собакой на улице — мужики вообще не считают нужным снимать мокрые плавки: типа, и так все высохнет, чего потом мучиться, снова надевать…

— Я купила билеты на поезд. Мы с отцом уезжаем завтра, — выдала она, как только я закрыла дверь на веранду.

Ну ё-моё!

— Мам, ты чего?

— Ты вернулась. Теперь твой муж с голоду не помрет…

— Мам, твой сарказм сейчас ни к чему… Какой нафиг поезд? Я же сказала, что мы через пару дней уезжаем.

— Ну вот и уезжайте, а мы завтра. Если ты не можешь нас отвезти, я вызову такси.

— Мам, ты сейчас на кого обиделась? На меня или на Славку?

Я нервно тряхнула ногой — всю грязь со стоп не отбила, надо было из шланга на ноги полить. Но меня поторопили, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

— Яна, я ни на кого не обижалась. Я просто тоже устала… столько времени в чужом доме. Без всякого дела.

— Мам, ты снова…

— Яна, хватит! Тебе хочется жить, как ты хочешь. Мне, представь себе, тоже. И чтобы меня никто не затыкал.

Не переспоришь!

— Хорошо, мама, я вас отвезу.

Душ не принес никакой радости, но присутствию на диване мужа, пусть и в мокрых плавках, я обрадовалась.

— Слышал, что они уезжают?

Он, наверное, лишь делал вид, что читает: слишком уж быстро поднял голову.

— Игорь сказал. Я их отвезу, не переживай.

— То есть ты доволен?

Теперь он отбросил книгу, снял очки и выпрямился.

— Хочешь поругаться? Поругайся!

— Не хочу…

И я вошла в спальню, кинула на пол мокрое полотенце и, не торопясь, прошла к шкафу. С дивана все просматривается — пусть смотрит. Чего не видел? Пол скрипнул, но я не стала торопиться с одеждой.

— Ян, — его руки сошлись у меня на животе. — Я соскучился по тебе, по нам. Коммуналка и в Финке коммуналка. Жить надо отдельно и ходить друг к другу в гости. И Катя делает все возможное и невозможное, чтобы я раз двадцать подумал, прежде чем пригласить ее еще раз так надолго.

Я развела его руки и натянула бикини, потом сняла с вешалки закрытое короткое платье, которое можно было надеть без лифчика.

— Давай тоже уедем?

Я не отходила от него, стояла в двух шагах, но Слава больше не пытался меня обнять. И ничего не сказал в ответ. Тогда я добавила:

— Посадим их на поезд и поедем дальше. Чего туда-сюда мотаться? Я сейчас Анюте позвоню.

— Яна, я не хочу в Питер. Ни завтра, ни послезавтра. Нам со Стеллой здесь хорошо.

— А мне?

Он на секунду задумался — вернее сверлил меня взглядом.

— А тебе должно быть хорошо с нами, если ты отделяешь себя от нашего «мы». Я не хочу летом торчать в городе. Не хочу гулять с собакой по плавящемуся асфальту.

— Ну так оставайся, я тогда одна поеду.

Он как-то в миг сравнялся загорелым лицом в цвете с пепельными волосами.

— Оставишь меня еще на две недели одного?

— Ну что я могу сделать?! У меня работа.

— Это не работа. Это твой маразм. Эта студия не рентабельна. И от нее один только геморрой.

— Блин, Березов, это моя студия… — я даже рот открыла от негодования и не смогла закрыть.

— Я не спорю. Твоя. Только не называй это работой.

— А как называть? Хобби? Твои студенты тогда тоже не работа! Но я что-то ничего не говорю тебе про институт или говорю?

Он тяжело выдохнул. Слова закончились? Нет…

— Позвони своей Ане и узнай точные даты. На них мы и приедем. И не днем больше. В свои театры находишься осенью. И, кстати, я преподаю только в первом полугодии. На четверть ставки и не принимаю никаких экзаменов. И ни один праздник тебе не испортил, заметь. Я не ставлю увлечения выше семьи. Я достаточно побыл без тебя, когда надо было зарабатывать деньги с рассвета до заката. Хотя бы сейчас я могу нормально пожить? С женой!

Я зажмурилась и проговорила ровно:

— Слава, двадцать девятого я буду с тобой, — и тут же добавила: — Я хочу быть с тобой не только двадцать девятого, но, пожалуйста, не ставь меня в дурацкое положение с Анютой. Хочешь, я сама буду гулять с собакой?

Слава усмехнулся.

— Ты даже здесь до леса дойти не хочешь…