Неизведанные гати судьбы [СИ]

Когда Курочкин записывал данные призывников, то я всё внимательно слушал и запоминал, чтобы понять, что из себя представляют люди из нашей группы. А когда мы поехали к вокзалу, то я сделал вид, что тоже уснул, а сам прислушался к разговорам в нашей группе. Для себя я отметил Ивана Степного, который работал поваром в заводской столовой, Степана Перовского, слесаря из мастерских, и двух братьев, Николая и Мирона Соболевых, которые работали в тире Осовиахима, где городская молодежь сдавала зачёты по стрельбе из винтовки, а ещё Антона Павловича. Не знаю, чем-то он мне понравился. Наверное своим спокойствием и рассудительностью. Больше всех мне не понравились Никита и Савелий Болотный. Именно Болотный при знакомстве обозвал меня „деревня“. Слишком болтливые они оказались. Спорили со всеми по любому вопросу, будто всё на свете знают, а политическими лозунгами сыпали, словно передовицы из газет читали.

Разговоры прекратились, когда наша машина остановилась возле вагона-теплушки в конце состава. Прозвучала команда покинуть машину и грузиться в вагон. В вагоне были установлены деревянные двухъярусные лежаки, сбитые из досок. Я выбрал себе нижнюю лежанку и положил на неё свой заплечный мешок, а верхнюю лежанку надо мной занял Антон Павлович. Остальные почему-то стояли у входа и не знали что выбрать.

— Вы почему в проходе стоите и не занимаете места? — спросил я у парней из нашей группы.

— Так Никита сказал, что сейчас придёт командир и всем покажет их места.

— Я не понял, у вас разве Никита стал командиром? Мы с Антоном Палычем места заняли, а боец Курочкин занял места для себя и нашего командира. Я прав, товарищ Курочкин?

— Совершенно верно, товарищ старший сержант.

— Вот видите. Занимайте побыстрее места, а то вскоре машины еще призывников привезут, и тогда вам точно мест не достанется.

Мои слова подействовали и вскоре вся наша группа разместилась. Боец Курочкин мне вновь напомнил про приказ нашего командира.

— Я уже отобрал пятерых, товарищ Курочкин. Можете их записать в моё отделение. Антон Павлович Иванов, Иван Степной, Степан Перовский и два брата, Николай и Мирон Соболевы.

— Нужно срочно ещё пятерых выбрать, так как мне засветло надо все документы оформить.

— Понял, — ответил я Курочкину и прошёл по проходу к нижнему лежаку, на котором сидело пятеро хмурых молодых ребят.

— Чего нахмурились, парни?

— А чему радоваться? Мы только фабрично-заводское училище закончили. Думали на завод пойдём работать, чтобы родителям помочь младших братьев и сестёр прокормить, а нас в армию забрали. Гришкиной матушке аж с сердцем плохо стало, когда повестку в военкомат принесли. Хорошо мимо девушка шла, она как увидела что тётя Нина падает, подхватила её и точки на руках ей стала нажимать. Когда тёте Нине стало полегче, девушка ей сказала, чтобы та в артельное представительство сходила и к любой целительнице за помощью обратилась, — за всех ребят мне ответил крупный парень Всеволод с фамилией Мальков. — Теперь нашим семьям некому помогать, помрут они от голода, пока мы на фронте погибать будем.

— Что-то рано вы помирать собрались, соколики? Пойдёте в моё отделение, ежели я вашим семьям смогу помочь? Только чур все мои приказы выполнять не рассуждая.

— А вы точно поможете нашим? — спросил Григорий.

— Да. Только мне нужно от вас адреса, где ваши родные живут.

— Это мы быстро напишем, товарищ старший сержант, — сообщил мне Всеволод, и достал из своего мешка тетрадку и карандаш.

Через несколько минут, я на обратной стороне листа с адресами, написал письмо Анисиму Авдеевичу, чтобы он присмотрел за семьями моих бойцов, и не дал им умереть с голоду. Ребята внимательно смотрели что я пишу, и к концу написания письма, их хмурые лица просветлели.

Едва я закончил писать, как мы все услышали, что к нашему вагону подъехала машина.

— Идите к Курочкину, он вас запишет в моё отделение, а я пока к шофёру схожу, и передам с ним письмо в наше артельное представительство.

— Это где тёте Нине должны помочь? — задал вопрос Мальков.

— Да, — ответил я Всеволоду, и выпрыгнул из вагона.

Водитель оказался знакомым, он частенько приезжал к нам за продуктами для деловых. Он обещал, что сразу с вокзала завезёт письмо в представительство. Гриша стоял у двери вагона и всё слышал. Так что, когда я вернулся в наш вагон, все пятеро ребят уже записались у Курочкина в моё отделение. А примерно через пять минут в вагоне появился наш командир.

— Курочкин, как тут обстановка?

— Всё нормально, товарищ командир. Товарищ старший сержант уже призывников к себе в отделение набрал, а я составил списки на два отделения пополнения.

— Хорошо. Сейчас загрузятся с машины ещё полтора десятка призывников, так что и на них составь отдельный список. Они у нас во второй взвод пойдут. Тарусов, — обратился командир ко мне, — там в кузове полуторки четыре молочные фляги с водой. Организуйте погрузку фляг в вагон.

— Сделаем, товарищ командир, — ответил я, и собрав своё отделение занялся выполнением приказа…