Неизведанные наслаждения

За последние пару месяцев Хлоя стала уверенной, поверила в себя, в свои возможности, в свой талант. Она победила свои страхи, комплексы. А он — нет. Хлоя была права. Он должен позволить себе испытывать чувства. Если он справится с этим, никто и никогда не причинит ему боль.

Работа была единственным способом его выживания. Он так жил с пятнадцати лет. И все было прекрасно, пока не пришла Хлоя и не пробила его оборону своей страстью, честностью и отвагой. Пока не заставила его усомниться в необходимости самоограничения. Пока не заставила его хотеть большего. И это чертовски напугало его.

Нико сделал глоток скотча, и крепкий напиток обжег ему горло. Он так скучал по ней! Он убеждал себя, что завершение отношений с ней было правильным шагом, что продолжение причинит ей еще большую боль. Завалив себя работой, он ожидал, что успокоится, придет в себя, все забудет. Но этого не произошло.

Нико не хватало ее души, ее тепла, постель его была холодна. Да, погрузиться в работу было явно недостаточно.

Его проблема была в том, что несчастливое прошлое не давало ему шанса обеспечить себе счастливое будущее.

Сочельник всегда был для Хлои самым волшебным днем. Когда они были маленькие, отец театральным голосом читал им с Мирей сказки, а потом они сидели у него на коленях и пили из больших кружек какао.

Позже, когда они стали старше и была основана «Эволюшн», отец очень хотел, чтобы в Рождество все были счастливы. Поэтому всех сотрудников, кто вынужден был проводить Рождество в одиночку, он приглашал к себе в дом. Иногда к ним приходило сорок‑пятьдесят человек.

Мама ворчала, но на самом деле она тоже любила этот шумный и веселый праздник. Казалось, что весь мир отмечал Рождество в их гостеприимном и счастливом доме на холме.

В один из сочельников к ним на ужин пришли мальчики Ди Фиоре, грустные и потрясенные. Нико выглядел таким серьезным и сосредоточенным. В тот же миг она влюбилась в него.

Хлоя вынуждена была напомнить себе, что ей следует выкинуть его из головы. Они с Мирей собирались покататься на коньках в Рокфеллеровском центре, а потом прийти домой, выпить вина и сделать фондю. Это было их новой традицией. Она не будет больше оплакивать родителей. Она будет помнить их всегда, они останутся в ее сердце. Так сказал Нико.

Будь он проклят. Он был повсюду.

Надев шапку и взяв перчатки, Хлоя нетерпеливо постукивала каблуком, поглядывая на часы. Когда она взглянула на часы в третий раз, раздался стук в дверь.

— Ты опаздываешь, — нетерпеливо сказала она, распахнув дверь. — Почему это я…

Хлоя остановилась как вкопанная при виде Нико.

О, нет. Только не сегодня…

— Уходи, — твердо сказала она, отказываясь признавать тот факт, как красив Нико в джинсах и темном свитере. — Мы с Мирей идем кататься на коньках.

— Мирей не придет.

Ее глаза расширились.

— Почему?

— Потому что нам нужно поговорить. — Нико указал на дверь. — Можно войти?

— Нет.

Нико положил руки ей на талию, приподнял и отставил в сторону. Ахнув, Хлоя возмущенно смотрела, как он закрывает за собой дверь.

— Я не хочу говорить с тобой. Я не хочу целовать тебя, потому что теряю от этого голову. Я хочу кататься на коньках.

— Хлоя, — тихо сказал Нико, глядя на нее, — мне нужно поговорить с тобой. Выслушай меня, и я обещаю, что уйду, если ты этого захочешь.

Он выглядел серьезным, настолько серьезным, что Хлоя уступила, сняла сапоги и прошла в гостиную. Она села на диван, Нико осторожно сел рядом.

Он нервно провел рукой по волосам, что было для него нехарактерно.

— Ты была права насчет причин, по которым я оттолкнул тебя. И тогда, и сейчас. Ты вызывала во мне бурю эмоций. А я боялся своих чувств.

Ее сердце замерло. Нико продолжил рассказ:

— Мой отец был трудоголиком. Он желал добиться успеха, а еще он желал, чтобы моя мама была счастлива. А она играла его чувствами. Если бы он действовал с холодной головой, то, возможно, не допустил бы ошибок в бизнесе, и все сложилось бы совершенно по‑другому.

Хлоя покачала головой.

— Ты не можешь так говорить. Винить во всем мать несправедливо.

Нико скривил губы.

— Я не был уверен. Я виделся с мамой, Хлоя. Вот как ты на меня влияешь. Мысль о том, что ты можешь оказаться права, изменила мою точку зрения.

От изумления она лишилась дара речи.

— Что же она сказала? — наконец произнесла Хлоя.

— Она сказала, что это ее вина. Что она была в обиде на него, он лишил ее карьеры. Она чувствовала себя не готовой стать матерью и всю свою досаду перенесла на отца. Она также сказала, что очень сожалеет о том, что сделала.

— И ты ей поверил?

— Она казалась искренней. — Нико потер ладонью густую щетину на подбородке. — Она сказала, что отец ее мучил. Между ними возникло непонимание, которое переросло в неприязнь.

— Отношения редко бывают простыми, — пробормотала Хлоя. — Даже мои родители, хотя и сильно любили друг друга, иногда ссорились. У обоих был горячий нрав. Но суть в том, что они это преодолевали. Их любви было достаточно, чтобы решить все проблемы.

— Да, — согласился Нико. — Так и было.