Неизведанными путями

1-й батальон был выведен в резерв и размещен по квартирам в южной части селения. Штаб полка разместился в поповском доме, недалеко от церкви.

День уже клонился к вечеру, когда я возвращался с участка 2-го батальона. У штаба полка было заметное оживление, скопление всадников и незнакомых людей.

«Что бы это могло быть?» — подумал я, въезжая во двор штаба.

Меня встретил комиссар Дидковский. Он был весел сверх обыкновения.

— Поздравляю, товарищ Пичугов! — весело сказал он. — Мы теперь ее одни. Восстановлена связь со штабом двадцать девятой дивизии и по фронту с двадцать вторым полком, — при этом он показал мне рукой на стоящего невдалеке крепкого, красивого мужчину лет тридцати, одетого в хорошо сшитую бекешу защитного цвета.

Это был комиссар 29-й дивизии Борчанинов. Около него стояли незнакомые бойцы, одетые в новенькие полушубки и заячьи папахи. Это были конники 22-го Кизеловского полка, прибывшие к нам для связи.

Комиссар 29-й стрелковой дивизии Борчанинов

— Нелегко было к вам добраться, — подойдя ко мне и протягивая руку, сказал Борчанинов. — Мы знали, что на севере есть отряды, но не ожидали встретить тут полки. Молодцы, спасибо вам, — добавил он, крепко пожимая мне руку.

Оживленно разговаривая, мы прошли в штаб, где Борчанинов сообщил, что наш полк войдет в состав 5-й бригады 29-й дивизии, куда входят, кроме нас, 22-й Кизеловский и 21-й Мусульманский полки. Он сообщил также, что комбригом 5-й бригады временно назначен некто Кичигин.

Обмениваясь взаимной информацией, мы долго вели дружескую беседу. Борчанинов, прежде чем попасть к нам, побывал в 21-м и 22-м полках. Он проехал не одну сотню километров по заснеженным дорогам севера, чтобы разыскать нас. От него официально узнали, что Пермь оставлена частями Красной Армии еще 25 декабря, то есть в тот момент, когда мы начали свой отход от Усолья.

Поздно вечером в штаб пришел «наместник Чердынского края», как шутя называли уполномоченного по Чердынскому уезду Тунтула, члена Уральского областного Совета.

Я сейчас не помню, как он оказался в Юме: отступал ли вместе с нами, или раньше прибыл сюда с работниками Чердынского Совета.

Мы заметили, что он был очень бледен и чем-то встревожен. Осмотрев всех присутствующих и убедившись, что тут нет посторонних, он почти шепотом сообщил нам, что в селении Юрла, где размещался временно чердынский военкомат, вспыхнуло вооруженное восстание: восстали руководимые кулаками местные жители, захватили склад оружия и ведут бой с советскими работниками, забаррикадировавшимися в Совете. Сведения эти, как сообщил Тунтул, привез ускользнувший как-то из Юрлы один из сотрудников военкомата.

— В достоверности этих сведений я не сомневаюсь, — сказал Тунтул.

Весть о мятеже была неожиданной и крайне неприятной. Село Юрла находилось в нашем тылу, всего в полутора десятках километров от Юма. Село большое, могло выставить немало сил. Медлить нельзя, надо было скорее действовать, чтобы не дать возможности разрастись восстанию.

Тут же было решено 1-й батальон во главе с комбатом Дудыревым и команду пеших разведчиков Меньшикова двинуть немедленно на Юрлу для ликвидации мятежа, а 2-й батальон оставить в Юме, на его прежней позиции.

Дидковский и Борчанинов быстро организовали летучее совещание с коммунистами 1-го батальона. Потом все отправились в роты, где провели короткие беседы с красноармейцами. В полночь Дударев выступил с батальоном и лыжной командой на Юрлу.

Повстанцы, видимо, были кем-то предупреждены и подготовились к встрече. Они сумели за ночь построить снежные окопы и полить их водой, впереди окопов разбросали вверх зубьями бороны, а местами сделали даже засеки. Когда на рассвете батальон приблизился к северо-западной окраине села, он попал под сильный оружейный огонь.

Встретив такое организованное сопротивление и не желая нести ненужные потери, Дудырев решил изменить тактику. Приостановив наступление с фронта, он послал лыжную команду в обход лесом, с тем чтобы она ударила с тыла. Повстанцы такого маневра не ожидали, и поэтому их тыл оказался совершенно незащищенным. Удар лыжников с тыла для них был полной неожиданностью. В панике они бросились бежать, кто в лес, а кто в село прятаться по домам. Часть из них тут же удалось захватить в плен. Этот маневр помог захватить Юрлу без потерь. Удар был так стремителен, что белые не успели расправиться с арестованными, которыми битком был набит деревянный амбар на базарной площади. Со слезами на глазах они обнимали и целовали освободивших их бойцов.

Но не все арестованные смогли уцелеть, не всем выпало такое счастье. Озверевшее кулачье успело жестоко расправиться с активными советскими и партийными работниками. Зверски были убиты председатель Чердынского уездного исполкома М. М. Барабанов, военный комиссар А. И. Рычков, работники Чердынского Совета Чудинов, Кардаш, красноармейцы Добрынин, Козловский и другие.