Неизвестная Астрид Линдгрен: редактор, издатель, руководитель

Астрид никогда не делала подобных высказываний. У нее были не только коммерческие амбиции, но и литературные. Она соблюдала баланс, который необходим всем издателям, но который зачастую осложняет работу и делает издателя уязвимым. Она затрагивала эту проблему лишь однажды в письме к одному автору и никогда не говорила об этом в своих интервью и статьях.

В этом письме Астрид говорила о настоящей литературе, об уважении к читателю и о том, как важно, чтобы дети читали хорошие книги. В интервью она прекрасно вела беседу и направляла ее в нужное русло. Работа издателя со всеми ее компромиссами и экономическими издержками не выставлялась на всеобщее обозрение. Астрид нечего было скрывать, она была скромным порядочным человеком и все же хотела решать сложные вопросы за закрытыми дверями – в одиночестве или с Хансом Рабеном.

В период работы Астрид Линдгрен детские книги каждый год приносили Rabén & Sjögren прибыль – как правило, хорошую. Для Астрид было само собой разумеющимся, что стабильная экономика лежит в основе успешности и глупо было бы извиняться за это. Если бы издательство не приносило прибыли, Астрид не смогла бы выпускать те книги, которые хотела. Об этом и говорить нечего.

Астрид умела считать и делала это молча. Если бы министр финансов Гуннар Стренг знал, как хорошо Астрид умеет это делать, он бы не допустил в 1976 году публичного харакири в связи с делом Помперипоссы, когда посоветовал Линдгрен заняться сказками, предоставив все расчеты ему[48].

Помимо принятия решений о выпуске тех или иных книг Астрид занималась их рекламой и продвижением. Она была визитной карточкой Rabén & Sjögren, а свой авторитет и популярность использовала, чтобы привлечь писателей и иллюстраторов, выгодно представить книги критикам, гарантировать высокое качество продукции книготорговцам, библиотекарям, читателям и родителям.

«Целую неделю мы с Эльсой Олениус провели в Норрланде, все прошло хорошо, не считая того, что пришлось все время порхать с места на место. Но книготорговцы повсюду были очень любезны и угощали вкусным ужином. 27-го буду в Вернамо, 28-го в Ваксшё, по дороге домой попытаюсь заскочить в Виммербю, хотя, как обычно, долго пробыть не смогу – 1-го я должна быть в Стокгольме».

Из письма родителям 20 ноября 1954 года

Двойная роль писателя и издателя делала Линдгрен публичной персоной. Она была востребована не только газетами и книготорговцами. С ней связывали свои ожидания писатели, художники, переводчики и другие люди, от которых зависела судьба издательства. Очевидно, что временами нагрузка была чересчур велика. В личной переписке Линдгрен часто сетует на меланхолию, как, например, в письмах Луизе Хартунг в середине 50-х годов:

«Я никогда не была особенно жизнерадостной, хотя с другими людьми чувствую себя бодро и весело. Легкая меланхолия преследует меня с подросткового возраста. По-настоящему счастлива я была только в детстве»[xci].

Будучи руководителем детской редакции, Астрид тщательно скрывала эту сторону своего характера. Ни один человек из ее окружения – будь то коллеги или писатели – ничего не замечал. Элла Линдгрен вспоминает, что лишь однажды видела Астрид в плохом настроении – в день убийства Роберта Кеннеди. Для детского издательства был очень важен позитивный имидж, и Ханс Рабен не особенно в этом преуспевал. Центром притяжения была Линдгрен, и она успешно играла свою роль. Сив Видерберг рассказывает о проходившей в издательстве встрече с писателями:

«Помню, что раз в год всех писателей приглашали на вечеринку в Rabén & Sjögren. Это был праздник, и все хотели попасть в кабинет к Астрид, потому что там было по-настоящему весело. Издалека было слышно, что там стоит смех, и каждый стремился проникнуть туда и занять место. Астрид сидела у себя за столом и рассказывала истории, она была прирожденным рассказчиком»[xcii].

Необычайная работоспособность